— Когда я веду караван, всегда сплю мало. Беспокоюсь, и не без причины, за свой товар. Поэтому и встал до восхода солнца, предупредил Карадека, чтобы он разбудил вас и накормил завтраком. Но что с вами случилось, виконт? Откуда кровь?
— Пришлось отстаивать вчерашний выигрыш.
— На вас напали проводники? — по-настоящему изумился купец. — Но я же сам видел, как они все сели в лодки!
— Видимо, вас разыграли, Лесс, — ответил я и повел виконта в каюту, оставив Боссинэ в растерянности.
— Негоциант и в самом деле не имеет никакого отношения к нападению, — спустившись в каюту, добавил я и помог Ниму снять камзол и рубашку, пока она не присохла к ране.
Шпага противника, по счастью, оставила неглубокую царапину, даже зашивать не надо.
— Да я и не сомневался в его невиновности, — Агосто приложился к бутылке с вином, сделал несколько глотков и облегченно вздохнул, утолив жажду. — Как оно было на самом деле, мы уже знаем. А вот вытрясти из Боссинэ подробности его сделки я не откажусь.
— Обязательно расспросим, — пообещал я, — только сначала вам надо обработать рану и как следует отдохнуть. Никуда Лесс не денется.
В это время в дверь постучали. К нам пришел обещанный лекарь. Боссинэ и в самом деле ответственно относился к набору экипажа. Он нанял в экипаж настоящего дипломированного доктора. Это был добродушный сорокалетний мужчина с пухлым пузиком, и забавным светлым пушком на голове. Круглое загорелое лицо обрамляла темно-рыжая бородка, и только тонкий длинный нос слегка портил картину сферической внешности господина Эстива, как он представился в первый день знакомства.
Ловко скинув зеленый сюртук с прямоугольными костяными пуговицами, лекарь закатал рукава белоснежной рубашки и чересчур внимательно осмотрел рану, чуть ли не тычась в нее носом.
— Я нанимаюсь к господину Боссинэ уже пять лет подряд, — пояснил круглый Эстив, ловко промывая царапину теплой водой. — Умею работать с любой раной. Бывало такое, что не приведи господь. Рассеченные железом мясо и мышцы до самой кости зарастали после моего вмешательства настолько быстро, что раненый не успевал пострадать. Поэтому, ваша милость, уверен, что через день от этой царапины отвалится короста и нежная молодая кожа будет лишь напоминать о неприятности.
— Боссинэ вам хорошо платит, доктор? — поинтересовался виконт, когда Эстив наложил повязку на предплечье.
— Не жалуюсь, — охотно ответил судовой врач. — Правда, в зимний период приходится заниматься частной практикой на берегу. Будь иначе, я охотно ушел бы на корабль. Я ходил на «Красавице» к Черным островам, изучал, как и чем местные колдуны лечат людей, так что к кораблям, помимо микстур и порошков, имею некоторую слабость, хе-хе! Господин Боссинэ искал в свой экипаж судового врача на «Соловья», так мы и познакомились. Ну вот, все отлично, ваша милость. Не беспокойте рану два-три дня, чтобы кровотечения не было.
Попрощавшись, Эстив бочком вышел из каюты и прикрыл за собой дверь. Виконт, полулежа на шконке, потягивал из бутылки вино и о чем-то сосредоточенно думал. Убедившись, что с ним все в порядке, я собрался проверить, как идут занятия у дона Ансело. Даже в каюте был слышен дружный топот десятков ног и зычные выкрики Михеля.
— Я вот что думаю, дружище Игнат, — виконт неожиданно нарушил молчание, оторвавшись от бутылки. — А не использовать ли нашего торгаша в своих целях?
— Как вы себе представляете, дружище Ним, подобный финт? — заинтересовался я. — Мы в любом случае подцепим Боссинэ за его излишне жадную и толстую губу. Боевые гравитоны — это не хрен собачий!
— Как вы сказали? — захохотал виконт. — Хрен собачий? Ох, как бы от смеха кровь не пошла! Слышал бы сейчас адмирал Монтесс, как обзывают его любимые кристаллы!
— А кто это такой? — улыбнулся я. Про адмирала Монтесса мне не было известно ровным счетом ничего. Я даже имя это впервые услышал, хотя во Флотской Академии изучали всех высокопоставленных военачальников Дарсии, живых и давно почивших в бозе. Точнее, попытался покопаться в глубинной памяти Вестара Фарли, который давненько уже не беспокоил меня своими размышлениями.
— Был такой деятельный дворянин из высокородных, — успокоившись, пояснил виконт. — Сейчас, правда, он уже лет двести лежит в родовой усыпальнице. Именно Монтесс рьяно отстаивал свою теорию воздушных полетов на гравитонах. Дело в том, что раньше кристаллы использовали лишь для ускорения движения морских судов. Сами же знаете, как бывает. Попадет корабль в штиль на несколько дней — хоть богам молись, хоть жертву Кракену приноси, все едино. А гравитон вроде движителя…
— Да, я это знаю, дорогой виконт. Что насчет теории?
— Монтесс первым увеличил количество гравитонов до четырех, провел их сопряжение и оторвался на испытательном корвете от земли, тем самым доказав возможность полетов кораблей среднего тоннажа.
Ну да, первый воздушный флот в Сиверии появился около двухсот лет назад. Правда, преподаватели в Академии утверждали, что теорию воздухоплавания на гравитонах разрабатывал граф Сальваторе, он и поднял первым фрегат «Стражник» в небо. Получается, дарсийцы имеют свою версию, или же разработки велись параллельно в двух воинственных державах.
— Виконт, вы упомянули что-то о наших целях, — напомнил я.
— А, да! Чуть не забыл! — кажется, вино начало действовать. — Граф Абра, чтоб ему пусто было, серьезно взялся за мою жизнь. Если он посылает убийц, то не остановится на этом. Вот я и думаю, не привлечь ли купеческую гильдию для блокады Натандема?
— Как вы себе это представляете?
— Надавим на Боссинэ, пригрозим ему, что выдадим его тайну, если он не подговорит своих друзей не поставлять товары в провинцию. Я смогу разыграть эту карту. Когда крестьяне и горожане будут доведены до отчаяния невозможностью купить обыкновенную иголку для штопки одежды, появятся люди и начнут шептать, что граф Абра сознательно не допускает купцов в Натандем. Дескать, требует от них непомерные пошлины, на что гильдия ответила отказом.
— Чем безумнее ложь, тем лучше в нее верится, — пробормотал я.
— Именно! — щелкнул пальцами виконт. — Заставим людей поверить в ложь, а когда зад у Абры заполыхает, вот тут я и объявлюсь.
— Раньше у вас была идея оружием отвоевать родовое поместье, — напомнил я.
— От нее я не отказался, но иногда приходит мысль ударить побольнее, чтобы ублюдок в полной мере осознал свою никчемность. Даже Шампернон достоин быстрой смерти, чем граф Абра.
Я не был полностью согласен с идеей торговой блокады целой провинции. Да и не согласятся купцы на такую авантюру. Это, во-первых, принесет большие убытки для них. Во-вторых, о самовольстве гильдии непременно узнает король и обрушит на них свой гнев. Даже если Боссинэ согласится под угрозой разоблачения своих шашней с проводниками-контрабандистами пойти на подобный шаг, он не сможет уговорить своих компаньонов. Возможно, кто-то и согласится, но самые разумные не пойдут на авантюру.
Об этом я и сказал виконту. Не мог не сказать.
Ним Агосто задумался, покачивая в руке бутылку.
— Может, вы и правы, командор. Целая провинция — конечно, перебор. Но вот сам Натандем слегка обескровить…
— Виконт, не думали ли вы, что своими действиями уподобляетесь графу Абре? — я укоризненно покачал головой. — Со шпагой и отрядом головорезов можно добиться гораздо большего. Тут вам и почет, и уважение.
— Я подумаю, — сухо обронил Ним. — Давайте уже пойдем к Боссинэ и прищемим ему хвост.
Мне показалось, что виконт уже мается от безделья. И оно началось не вчера, не с того момента, когда караван готовился выйти из Скайдры. А еще с той минуты, когда мы познакомились в таверне Грашара. Дворянин, лишенный своего родного гнезда, и вынужденный скитаться по разным углам, вынашивает месть и ищет союзников. Судя по тому, как он схватился за соломинку в виде моих штурмовиков, Агосто находился в плачевном состоянии, и его можно было сравнить с отбившимся от своей стаи птенцом. Прибившись к нам, виконт обрел твердую почву под ногами, и если бы не контракт на проводку каравана, он уже давно увлек бы меня за собой восстанавливать справедливость.