С надрывом и ревом они ликвидировали опасный вывал барки из строя, выровнявшись по створу фарватера.
— Правые кормовые, греби! — тут же разнесся рев боцмана. — И-раз! И-раз! И-раз! Носовые, кормовые — все вместе!
Как только барка выровнялась, «Енот» слегка подбавил ход с помощью гравитонов. Толстенный канат, которым были связаны два судна, опасно натянулся, но увеличение скорости позволило избежать посадки «Счастливчика» на коварную отмель. Караван, ползущий как улитка по ветке, оставил Личбо за кормой только через полный оборот часовой стрелки хронометра.
Русло Роканы снова раздалось вширь, и песчаные берега с обеих сторон удалились от середины на приличное расстояние. Суматоха на «Счастливчике» улеглась, и теперь на веслах стояли лишь вахтенные. Караван пусть и медленно, но приближался к излучине, за которой уже открывался вид на Эбонгейт.
На реке стало многолюдно. То и дело проплывали мелкие суденышки, с которых нам приветливо махали руками. Низко над водой пролетали черно-белые чайки, с пронзительными криками оглашая окрестности. Встретилась небольшая яхта какого-то аристократа, на флагштоке которого трепетал гербовый вымпел зеленого цвета с извивающейся на полотнище золотой змеей, увенчанной малой короной. С кормы судна доносилась музыка. Несколько музыкантов на открытом воздухе усердно извлекали из своих инструментов что-то веселое.
— Ну надо же, — хмыкнул Боссинэ, так и не уходивший с палубы. — Семейство эрла Ронессо на прогулку выползло. Видать, какой-то праздник в Эбонгейте.
— Он что, родственник короля? — поинтересовался я, намекая на малую корону на вымпеле.
— По женской линии, — пояснил купец, — троюродный дядька. Влиятельнейший человек на правобережье. У него, кстати, очень большие причины недолюбливать правителей Натандема. С графом Аброй он в серьезных разногласиях.
Намекает или дает нужную информацию?
— Даже так? — я задумался. Почему виконт не использует этот фактор в своих планах? Надо бы с ним поговорить насчет эрла Ронессо. — Любезнейший Лесс, не пора ли вам заняться гравитонами? Пока не подошли к порту, сейчас самый лучший момент. Вернее, вы уже должны были сделать это. Того гляди, таможенники появятся.
— Аргай! — крикнул Боссинэ своего телохранителя, который постоянно находился где-то поблизости, когда хозяин разгуливал по палубе.
Верный страж подскочил и замер, выслушивая приказание купца. Покивал головой, показывая, что все понял. Зыркнул на меня недовольно и помчался куда-то на корму. Через несколько минут он и еще парочка парней из его команды спустились в трюм.
— Не беспокойтесь, Игнат, — сказал торговец. — Мой верный помощник все сделает так, как нужно. Сам лично проверит, как подготовлены гравитоны для быстрого сброса в воду. Главное, чтобы в клюзе не застряли.
— Не должны, — я примерно прикинул размер кристалла. — Меня только одно удивляет. Если экипаж патрульного корвета погиб, то почему не взорвались гравитоны? Они же настроены на левитаторов данного борта.
— Об этом лучше спросить Даффа, — увернулся от ответа торговец. — Когда я проверял кристаллы, они были деактивированы. Все четыре. Возможно, проводник знает способ безопасного извлечения из корпуса.
Ага, спросите Даффа. Ищи-свищи контрабандиста на просторах Дарсии. Видел я их корыта. Легкие, шустрые, пройдут по любой воде, и даже спрячутся в плавнях от воздушного патруля — не заметишь.
По воде пошли тени. Это легкие как перышко облака закрыли солнце, подул попутный ветер. Нефы поймали его в паруса и пошли гораздо быстрее. Торфин, окутавшись дымом пахитосы, приказал увеличить скорость до пяти узлов. Палуба снова задрожала, вызывая легкую ломоту в зубах.
Эбонгейт вырос по правому борту, как только мы миновали гребень зеленеющего холма. Город был куда меньше, чем Скайдра, но его портовые причалы оказались такими же солидными и громоздкими. Серый камень пирсов и лабазов контрастировал с яркими и нарядными, как игрушки, домами из белого известняка.
Городские постройки, как мне бросилось в глаза, не примыкали вплотную к порту, а старались огородиться от него цепью деревянных бараков и каких-то захудалых построек, складов и конторских помещений. А вот дальше, туда, за холм, тянулись аккуратные улочки с красными черепичными крышами. Чуть левее, ближе к изумрудной роще, возвышался замок, окруженный крепостной стеной. Старинное фортификационное сооружение, судя по развевающемуся на флагштоке знамени, было обитаемым.
— Там проживает семейство Ронессо, — увидев, куда я смотрю, пояснил Боссине, с довольной улыбкой поглядывая на приближающийся город. — Замок фамильный, древний, ему уже лет пятьсот, не меньше. Несколько раз перестраивался…
— Сколько мы здесь пробудем?
— Будем надеяться, что недолго, — задумался торговец. — Сначала нужно договориться с портовым комендантом, чтобы «Лаванда» и «Енот» смогли стать на разгрузку возле свободных причалов. Таможенный досмотр займет немного времени, но это в том случае, если мы успеем оформить пропуск.
— А нам разрешено посещать город? — я вспомнил волокиту с пропусками, когда впервые оказался в Акаписе.
— Уже довелось столкнуться с подобным? — рассмеялся Боссинэ. — Нет, Игнат, здесь проще. Таможня проверяет только груз, с которого потом платится пошлина. А экипажи могут свободно перемещаться по городу. Если придется остаться на ночь, можно вечерком прогулять по центральной площади, выпить хорошего вина, заглянуть в гости к девочкам госпожи Фелисии.
— Сиречь, к шлюхам? — усмехнулся я.
— У каждого свой взгляд на решение подобных проблем, — торговец изобразил улыбку, показывая, что оценил шутку.
Наш караван по сигналу с «Оленя» начал перестраиваться. Головной неф ушел далеко вперед, а «Лаванда» с прицепленным к ней «Кротом» вывалилась из строя, и преодолела течение с помощью гравитонов, после чего, ловко лавируя, встала на якорь, как и барка в полутора милях от берега, как раз на линии таможенного досмотра, отмеченной красным бакеном.
«Соловей», не останавливаясь, проскочил дальше и пошел в кильватере «Оленя», постепенно стопоря ход и спуская паруса. Шедший последним «Енот» повторил маневр «Лаванды» и тоже застыл у граничного бакена.
Палуба под ногами перестала вибрировать, наступила тишина, прерываемая легким и шаловливым посвистом свежего ветра в голых мачтах и противными криками чаек, снующих над кораблями и лодками. Два наших нефа замерли ровно по линеечке в нескольких кабельтовых друг от друга, делая честь любому кораблю Королевского флота. Возле левого борта столпились мои штурмовики и уставшие матросы «Соловья». Они разглядывали город, убегающий прочь от портовой суеты в далекие зеленые поля.
К нам подошли виконт Агосто и дон Ансело с вопросом, что нам делать дальше и сколько мы здесь пробудем.
— Ну вот, господа, — широко распростер руки Боссинэ с довольным видом. — Перед вами Эбонгейт, древний город с богатой историей жестоких сражений за право владения Роканой, с многочисленными мануфактурами, славящийся прекрасными яблоневыми и вишневыми наливками. Думаю, до полудня завтрашнего дня мы с места не двинемся, поэтому приглашаю вас познакомиться со здешними красотами и красотками.
Виконт Агосто поправил на голове шляпу и негромко произнес, не отрывая взгляда от широкой глади великой Роканы, величаво протекающей мимо белоснежного города:
— Господин Боссинэ прав, друзья. Надеюсь, вам здесь тоже понравится, как и мне, когда я здесь был три года назад. Ибо дальше пойдет такое захолустье, что Эбонгейт покажется прекраснейшим местом для наслаждений. Посему предлагаю воспользоваться шансом и оценить его достоинства.
конец четвертой книги