Поскольку шахматы считались важным элементом внешней политики СССР, спарринг-партнеров Вадиму выделили лучших, не принимая во внимание ни их должности, ни занятость по работе. Более того, генконсул СССР в Нью-Йорке, сам страстный шахматист, тоже сыграл с Вадимом десяток партий и обещал прийти на соревнование.
Поскольку турнир планировали проводить с укороченным контролем времени – полчаса на партию, то есть не блиц, конечно, но и не «длинные шахматы», у Вадима вырисовывались неплохие шансы. В блице, в чистом блице, он и вправду был хорош.
Первую победу Вадим одержал еще до его начала турнира. Его группа поддержки произвела на американцев сильное впечатление: Саша, обе жены, три спарринг-партнера из дипмиссии, генконсул, с которым, разумеется пришли еще человек пять помощников, шеф протокола, кто-то от КГБ. Такая делегация советских граждан обращала на себя внимание просто по факту. Но когда один из «брайановцев» узнал генконсула, с которым пересекался на приемах и тут же поделился этой информацией с руководством, лучшие люди фирмы выстроились в очередь поприветствовать советского дипломата. Мало ли что, вдруг в бизнесе понадобится… Начало турнира задержали на 20 минут.
Вадима как гостя включили в финальную часть без отборочных туров, проводившихся по департаментам «Брайана» в течение прошедшей недели. Поэтому он сразу оказался в восьмерке сильнейших шахматистов-юристов. Первые две партии Вадим выиграл достаточно легко, а вот в полуфинале «провис». Пришлось попотеть, но все-таки партию он свел вничью, а поскольку играл черными – вышел в финал.
Объявили перерыв на 15 минут, и Вадим пошел курить на лестницу. Первым к нему подскочил Дэвид.
– Ты знаешь, кто твой соперник в финале? – Строй говорил с таким придыханием, будто Вадиму предстоит сразиться с самим Бушем, президентом США.
– Нет. А что?
Не «что», а «кто»? – исправил Дэвид английский Вадима, не понимая, что Вадим спросил именно то, что спросил. – Это Твид – правнук одного из основателей фирмы.
– Ну и что?
– То, что ты должен ему проиграть. Или сделать ничью. Ты представляешь, что будет, если в турнире, посвященном юбилею фирмы, основанной его прадедом, он проиграет?
– Что будет? – Вадим задал вопрос с тем максимумом наивности во взоре, какой только смог изобразить.
Дэвид стал хватать воздух ртом, как рыба, вынутая из воды, но так и не успел ничего ответить. К Вадиму подошел генконсул со свитой. Дэвид деликатно «сдал назад».
– Вадим Михайлович, я не тороплюсь вас поздравлять, – со значением промолвил генконсул. – Думаю, вы понимаете важность победы. Тогда и поздравлю, – чиновник обернулся к сопровождающим. – Я правильно говорю, товарищи?
Карикатурность ситуации развеселила Вадима. Волнение перед финалом как рукой сняло.
Неожиданно генконсул добродушно улыбнулся, подмигнул и хлопнул Вадима по плечу. Такого чисто человеческого проявления поддержки Вадим не ожидал и радостно брякнул:
– Служу Советскому Союзу, товарищ генерал! – По реакции свиты консула можно было сразу понять, кто из КГБ – двое нахмурились, остальные рассмеялись.
– Бери выше, генерал-полковник! – расхохотался и консул и еще раз подмигнул.
Соперник, на которого в финале вышел Вадим, играл явно лучше. Тогда Вадим решил прибегнуть к старому способу, изобретенному им еще во времена шахматного кружка Дворца пионеров, когда он тренировался у знаменитого Рошаля. В середине партии, чувствуя, что его позиция «худшает» с каждой минутой, Вадим неожиданно для соперника изобразил безграничную радость на лице, стал энергично потирать руки, бросая по сторонам победные взгляды, вскакивать со стула, садиться обратно и опять вскакивать.
Мало того, что такое поведение само по себе отвлекало противника и мешало ему думать, но, главное, вызывало у него ощущение, будто он просмотрел какую-то выигрышную комбинацию Вадима и его вот-вот «заматуют». Для пушего эффекта Вадим сделал несколько ходов, вообще не думая, в режиме реального блица, мало того, даже не садясь за столик, стоя. Американец задергался всерьез и надолго задумался над очередным ходом, пытаясь увидеть на доске то, чего на самом деле там отродясь не бывало. Минут на пять задумался, если не больше.
Вадим заметил, что у противника завис флажок. Теперь любой ценой надо было избегать разменов и упрощения позиции. Игра пошла на время. Американец уже никак не мог войти в нормальный режим полублица и еще через две минуты «флаг рухнул»! В абсолютно выигрышной позиции представитель Запада проиграл шахматисту из Страны Советов.
Через два дня Твид пригласил Вадима к себе в кабинет. Впервые Осипов понял, что такое в Америке иметь возможности жить с шиком. Все стены кабинета Твида были забраны деревянными панелями. Старинная мебель, несколько античных скульптур, невероятная по красоте люстра, со вставками то ли из цветного стекла, то ли из прозрачных полудрагоценных камней… Вся обстановка и даже дух кабинета, запах дорогого трубочного табака бесконечно диссонировали с обычными офисами других партнеров «Брайана», что здесь, в Нью-Йорке, что в Вашингтоне.
Первой мыслью Вадима было – «Пижон!» Но потом возникла другая версия – мистер Твид – это не просто один из партнеров, он – визитная карточка всей фирмы. Пусть он даже не входит в Управляющий комитет, но он – потомок основателя фирмы «Брайан энд Твид». Консервативность, солидность, традиции – вот на что «поведется» клиент. Твиду не надо быть хорошим юристом («А может, он и неплохой?» – сам себе возразил Осипов), ему нужно быть представительным. «Запомним!»
Вадим выжидательно смотрел на Твида.
– Мистер Осипов, не могу лишить себя удовольствия и не поздравить вас с блестящей победой, – Твид говорил неторопливо, вежливо улыбаясь, но с такого «высока», что Вадиму даже захотелось задрать голову и посмотреть, где он там, наверху?..
Вадим решил попробовать сократить дистанцию.
– Вы можете звать меня просто Вадим, – ему столько раз приходилось слышать эту фразу от американцев, что она уже воспринималась как норма общения, вроде нашего «здрасьте!».
– Спасибо, мистер Осипов, – тон Твида по-прежнему оставался вежливо-холодно-безразличным. – Мистер Осипов, – нарочито повторил Твид, – вам полагается приз – поездка в Европу на двоих. Какую страну вы бы предпочли?
– Боюсь, мистер Твид, это малореально, – Вадима задело, что визави не воспользовался возможностью «перейти на ты» в американском варианте и не обратился к нему по имени. – Я опасаюсь, что ваша фирма, даже ваша фирма, не сумеет получить для меня визу в какую-либо европейскую страну, кроме Советского Союза.
– Ну, Советский Союз, по-моему, все-таки больше азиатская, нежели европейская страна, – Твид ухмыльнулся. – Насколько я помню, две трети территории СССР располагаются в Азии. Мы, юристы, должны быть точными.
«Ах ты, сука! – В Вадиме взыграл патриотизм. – Унаследовал громкое имя и думаешь, что можешь всем хамить?!»
– Совершенно с вами согласен. Я тоже считаю, что юристы должны быть точными во всем. И еще – наблюдательными, хорошими психологами и не попадаться на примитивные психологические уловки оппонентов, – произнеся эту тираду, Вадим не столько удивился своей смелости, – поди слабо так обхамить «визитную карточку» фирмы, – сколько тому, с какой легкостью он подбирал английские слова для очень и очень непростой фразы. Видимо, язык стал развязываться от постоянной практики. Или нервы успокоились?
– Так какую страну вы предпочитаете? – подчеркнуто оставив без внимания демарш Вадима, совсем холодно переспросил Твид.
– Великобританию, сэр! – издевательски-вежливо отозвался Вадим.
Через неделю в кабинет Вадима с видом побитой собаки вошел Дэвид.
– Меня Твид прислал, – забыв поздороваться, с порога произнес Строй.
Вадим хотел пошутить – «хорошо, что прислал, а не послал», но адекватного английского выражения не нашел.