Выбрать главу

— Удобно? — спросил Сергей.

— Очень, — улыбнувшись, ответила Ольга. — Пора идти.

Он обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Не боишься? — тихо спросил он.

Она отстранила его и с обидой в голосе сказала:

— Это ты боишься за меня.

Они вышли на улицу. Застоявшиеся за ночь лошади разгребали копытами снег. Безуглов бросил Лазо поводья его коня и помог Ольге сесть в седло. Лазо же, вдев ногу в стремя, ухватился за луку седла и стал подпрыгивать за норовисто вертевшимся конем.

Выехав на дорогу, они пришпорили коней. Вскоре показался Бородинский прииск.

— Дальше я пойду пешком, — сказала Ольга и спрыгнула наземь с помощью Сергея. — Ну, дорогие, до скорого свиданья!

Когда она прощалась с Сергеем, Безуглов отвернулся, сделав вид, что подтягивает подпругу.

— Степушка, — позвала она его ласково, — давай простимся.

Степан резко повернулся к ней лицом, и она увидела на глазах у казака слезинки.

— Будь здоров, дружок, — сказала она сдавленным голосом. — Храни Сергея Георгиевича! — И, обняв его за шею, поцеловала в заросшую щеку.

Долго еще стояли Лазо и Безуглов на дороге, глядя вслед удаляющейся Ольге. И только тогда, когда она растворилась в белесом рассвете, они сели на коней и поскакали обратно к зимовью.

Ольге очень хотелось обернуться, но она пересилила свое желание, продолжая идти вперед. Предстоял тяжелый путь, без копейки в кармане, с удостоверением Томского университета, к которому семеновцы могут отнестись с недоверием. «На фронте бывало тяжелей, — подумала она. — А разве им, оставшимся в тайге, легко? А тем, кто ушел в подполье?..» И при этой мысли она бодрей зашагала, утопая в снегу.

День обещал быть морозным и ясным. Когда Ольга подошла к Бородинскому прииску, солнце, вырвавшись из-за плотных облаков, брызнуло ослепительным светом и заиграло в кристаллах снежной целины разноцветными блестками. От Бородинского прииска до Васильевского шел прямой протоптанный путь, и Ольге незачем было расспрашивать про дорогу. По едва уловимым приметам она не сбивалась на развилках, но к концу дня все же устала и решила заночевать на прииске, зайдя в первый попавшийся дом.

Неожиданно до нее донеслась песня, которую выводил пьяный мужской голос:

Полюбил всей душой я девицу, За нее я готов жизнь отдать…

Вдруг песня оборвалась, и уж на этот раз сиплый женский голос хрипло запел:

Нынче новые дела — Стариков в отставку, С молодыми до утра Мы сидим на травке…
Ухажер ты, ухажер, Чтоб ты провалился, Один вечер простоял И всем расхвалился…

Ольга вспомнила; была суббота, и непутевый парень с девкой, изрядно выпив, возвращались домой из кабака. Стало как-то не по себе: одни мерзнут в тайге, отсиживаясь от семеновских банд, другие партизанят, тревожа неприятельские тылы, а здесь пьют до хрипоты. Нехорошо! Пройдет еще много лет, пока человек поймет это, зато, когда поймет, сильнее полюбит жизнь и труд.

И снова послышался, но на этот раз уже близко, голос пьяного:

Бирюзой разукрашу светлицу, Золотую поставлю кровать.

На дороге показался пьяный парень в расстегнутом пальто, с кепкой на затылке. Размахивая длинными руками, он старался идти не шатаясь, но ему это не удавалось. Он часто останавливался, качался из стороны в сторону и неуверенно делал два-три шага. Позади шла немолодая женщина с растрепанными волосами, а шаль ее сползла на плечи, и концы шали волочились по снегу.

Увидев Ольгу, парень остановился и заплетающимся языком заговорил:

— Пардон, мадам, я вас не знаю и знать не хочу… Идите своей дорогой… Наши пути разошлись… Вы недостойны меня, хотя я конторщик.

Ольга благоразумно решила пройти мимо, но пьяница, которого, очевидно, снедала неудачная любовь к какой-то женщине, еще сильнее раскричался:

— Захочу, так вы у меня в браслетах пройдете по прииску, но издеваться надо мной я вам не позволю… Не позволю! Эй, люди!

Крики пьяного всполошили жандарма, как на грех вышедшего на улицу. Поспешив к пьяному, загородившему дорогу Ольге, жандарм строго сказал:

— Прочь отсюда! Ступай проспись!

И уже более вежливо обратился к Ольге, приблизив свое лицо с огромными вразлет усами, дыша на нее винными парами:

— Куда идете?

Ольга не растерялась и тут же быстро придумала:

— Была на зимовье у одной старушки, лечила легкие.