— Врешь!
— Побей мене бог, що не брешу.
— Разве коммунист верит в бога? — повторил тот же задорный голос.
— Та якого черта?! То я по-старому кажу, як вси люди кажуть. Но, дорогие делегаты, як хочете знать, чому Шевченка так зменився, то скажу. Казав мени один товарищ: «Який поп, такий приход». Який командир — такий отряд. Над нами, командирами, не було старшего командира, не було главкома. И от до мене приихав такий чоловик. Здается мени, что вин з украинских казакив. Россказав про партию, про советскую власть, россказав, як надо командовать, дав мени комиссара, матроса Балтийского флота Виктора Ивановича Машкова. За такого комиссара низко кланяюсь партии! А той чоловик, шо до мене приихав, — Ла-зо!
Лазо в этот момент, отвернувшись в сторону, возбужденно говорил со своим адъютантом Поповым. Потом он обернулся и резко поднял руку. Людской гул стал смолкать.
— Внимание! — раздался его громкий возглас. — Только что мне доложили, что у Казанки партизаны ведут бой с американцами и канадцами. Решением президиума съезд временно прекращает свою работу, а вас мобилизует на борьбу с интервентами. Все делегаты в течение пяти минут разбиваются на четыре отряда. Командирами отрядов назначаю: Безуглова, Шевченко, Петрова-Тетерина и Глазкова. Кто приехал с пулеметами — поставить их на тачанки. Пулеметчиками командует Машков. Наблюдение за срочным формированием отрядов возлагаю на Попова. Командиров отрядов прошу остаться здесь!
Лазо развернул карту, быстро стал изучать местность. По рассказу Попова, услыхавшего перестрелку и умчавшегося в разведку в сторону Казанки, Лазо сделал вывод, что патрульные партизанского отряда, разморенные жарким днем, беззаботно отдыхали, и этим воспользовался противник, внезапно напавший на отряд. По замыслу Лазо, отряд Глазкова должен был приблизиться к Казанке и, приняв на себя огонь противника, начать его завлекать вглубь, а остальные отряды тем временем должны окружить интервентов и сомкнутым полукольцом начать их сжимать. Затем отряду Глазкова предстояло перейти в контратаку и замкнуть полностью кольцо.
Бой длился полтора часа. Противник увлекся преследованием отряда Глазкова и не заметил, что его окружают. Задуманный Лазо план полностью удался. Особенно отличился Безуглов. Степан несся впереди своего маленького отряда. Из-под конских копыт летели ошметки засохшей земли. Блестело лезвие казацкой шашки, а сам казак, согнувшись в дугу, рубал без пощады. Конь под Безугловым храпел, поводя налитыми кровью глазами. Американцы в ужасе падали на землю, прося пощады, другие притворялись мертвыми…
В бою был убит Ивашин и тяжело ранен Шевченко. Обоих привезли на тачанках в Сергеевку.
Гаврилу Ивановича уложили в хате на постель. Партизанский врач Сенкевич извлек у него из плеча пулю и сделал перевязку. Поздно вечером, по окончании съезда, к Шевченко пришли Лазо и командиры отрядов.
— Я не здохну, Сергей Георгиевич, — усмехнулся Шевченко, — хочь дуже пече мени рана.
— Мы пришли передать тебе привет всего съезда, Гаврила Иванович, и заверить тебя, что уход за тобой будет установлен самый тщательный.
— Дьякую, товарищ главком! Дьякую дорогой нашей Коммунистической партии! — с трудом произнес Шевченко. — Кого назначишь командиром заместо меня?
— Никого! — ответил Лазо. — Временно командовать Цимухинским отрядом буду сам.
На глазах у Шевченко выступили слезы.
— Дай старому казаку тебе поциловати…
Лазо наклонился и бережно прижался к Гавриле Ивановичу.
На другой день от имени съезда во Владивосток была послана декларация консульскому корпусу:
«Первый съезд Советов Ольгинского уезда Приморской области, съезд трудящихся, восставших с оружием в руках на защиту своего права самим распоряжаться и управлять своими делами, на защиту своих Советов, избранных всеми трудящимися, заявляет:
Уже год прошел с тех пор, как вслед за выступлением чехословаков были свергнуты избранные нами Советы; после свержения Советов к власти вернулись деятели старого царского правительства, отстраненные революцией.
Эти «деятели» при помощи кучки офицерства, не спросясь и не считаясь с волей большинства трудящегося населения, образовали самозваное правительство во главе с бывшим царским адмиралом Колчаком. Это правительство повсюду действовало насилием. Оно лишило население всякой политической свободы. Оно наполнило тюрьмы арестованными и расстреливает их тысячами, содержит их в нечеловеческих условиях.
Колчаковские наемники пришли к нам, в наши села, и произвели неслыханные насилия над мирным населением: расстреливали трудящихся — рабочих и крестьян, уничтожали огнем и мечом села и деревни. В ответ на это мы взялись за оружие, изгнали колчаковцев и восстановили избранные нами Советы. Мы заявляем, что ведем и будем вести беспощадную борьбу с правительством Колчака и признаем единственное правительство в России — Советское правительство в гор. Москве. Мы заявляем вам, находящимся в Сибири и на Дальнем Востоке, что вы своим присутствием и своими действиями разжигаете и поддерживаете гражданскую войну в России, раздирающую нас и наши земли на куски. Вы помогаете кучке спекулянтов, торговцев, капиталистов, промышленников, офицеров и чиновников издеваться над волей большинства, творить неслыханное насилие над рабочими и крестьянами. Мы заявляем вам, экспедиционным войскам, что не воюем с народами ваших стран и не хотим воевать с вами.