Выбрать главу

— Ме-е! — позвал я медведицу. Она остановилась, встряхнула головой и снова продолжила путь к потенциально опасным для её ребёнка созданиям, хоть уже и не так уверенно.

— Ме-е! — не сдавался я. — И она снова, буквально на секунду, но замерла на месте.

— Эй, балбесы! — проорал я перепуганным пацанам. — Бросьте оружие! Она вас не тронет!

— Ну да, не тронет! Скажешь тоже! — ответил дрожащим голосом Элдак.

— Это она тебя, почему-то не тронула! Может подумала, что ты её третий медвежонок… А что? Очень даже может быть. Ты же точно такой как и они, — мелкий! Вон как она обрадовалась! — предположил Келджик, ещё крепче сжимая нож. — А мы, явно покрупнее будем… Нас то она, наверняка сожрёт.

— Но мы просто так не сдадимся! Правда брат? — устав держать тетиву постоянно натянутой, Элдак совсем немного отпустил натяг.

— Да, брат! Отрежем ей уши! — предложил план дальнейших действий, Келджик.

— И нос! — горячо поддержал его Элдак, глядя на свой острый ножик на поясе.

— А уши то вам, зачем? — не понял я их извращённой логики.

— Как зачем?! — почти в унисон удивились братья, быстро переглянувшись. — На том свете, перед дедом покойным будет чем похвастаться! Он охотник знатный был, точно оценит. А без ушей и носа, из медведя и охотник не охотник, а так, ходячее недоразумение! — и они вдруг заржали, представив видимо того самого, безухого и безносого медведя. Медведица, уже точно ничего не понимая, что это случилось с этими странными, двуногими существами, может приступ бешенства? Оглянувшись, вопросительно посмотрела на меня. Я же, ещё раз очень жалобно замычал, умоляя оставить этих двух придурков в покое, и вернутся уже наконец в лес. И она даже развернулась, вняв видимо, моим настойчивым просьбам. Но тут ей в спину, прилетела очередная порция боли. Которая своим наконечником лишь слегка задев шкуру, отскочила в густую траву. Но и этой небольшой искры хватило, чтобы в корне поменять дальнейшие планы огромного зверя…

Глава 9

Снова стрелять в грозного зверя, Элдак в общем-то и не планировал. Тем более что косолапый по какой-то неведомой ему причине, привлечённый видимо, постоянно издаваемыми Комаром странными звуками, решил его и раненого брата, оставить в покое. А погибать в таком юном возрасте, хоть и вполне достойной охотника смертью, не сильно то и хотелось. Но как на зло, его почти потерявший сознание от невыносимой боли брат, не устояв на одной ноге, подбил и так уже уставшую держать натянутой тетиву, дрожащую руку. Которая предательски вздрогнув, тут же выпустила с затёкших детских пальцев, злосчастную стрелу…

— Вот же идиоты! — вырвалось у меня, глядя как ещё секунду назад, очень мило кувыркающаяся со мной мамаша-медведица, превратилась в обезумевшего от ярости зверя. И разрывая тишину своим диким рёвом, направилась к уже не гогочущим, и на полном серьёзе решившим сражаться с этим жестоким монстром, схватившихся за ножи, подросткам.

Если честно, я даже не знаю зачем я это сделал… Выстрелил в спасшую меня от холода и голодной смерти, мать-медведицу… Ну, сожрала бы она этих придурков, если им так очень хочется, — мне же проще. Нет малолетних идиотов портящих мне жизнь, — нет проблемы. В конце-то концов, ни я же их на куски разорву, а хищный, лесной зверь. Ко мне то, какие претензии? Но нет, рука сама потянулась к колчану за спиной… Понятно, что задел лишь слегка. И что скользнувшее по уху древко, это вовсе не смертельно, и даже не особенно-то и больно. Особенно по сравнению с тем лесом стрел, что торчали сейчас из её широкой спины. Слепни бывает и побольней кусают. Но неприятно, — это факт. И почти набросившаяся на безбашенных шалопаев медведица, тут же развернулась в сторону новой опасности, наверняка угрожавшей и её блудному сыну. Но любая, даже самая страшная угроза, которую только мог представить изощрённый разум жестокого животного, оказалась совсем ничтожной, по сравнению с явившейся её взору, мрачной действительности…

Увидав в моих руках такую же кривую, плюющуюся болью палицу, как и у её недавних противников, она на мгновение застыла, вылупившись на меня в полном недоумении, своими широко раскрытыми глазами. Но затем всё поняла. Взглянула на меня с нескрываемой горечью, обречённо опустила голову, и тихо, не обращая ни малейшего внимания на что-то орущих ей вслед подростков, побрела в сторону редкого леса…