— Я так и знал! — вдруг вскочил как ошпаренный, Элдак. — его молния ударила! Вот! Вот, почему он был одинок! Это Тенгри его наказал!
— За что, наказал? — спросил я, очень даже заинтересованно.
— Ну, мало ли за что? — развёл он руками. — Может убил кого, кого убивать не надо было. Шамана там, или очень могущественного хана. А может, настроение у него тогда было плохое.
— Убил?.. — переспросил я Келджика.
— Ну да. Убил, а прощенья не выпросил.
— Это как? — уточнил я.
— Известно как. Принеся жертву! Можно зверушку какую, но что бы наверняка, лучше человека. Раба там. Сжечь его и пусть отправится, в качестве подношения прямиком к владыке неба.
— Или же, если что-то серьёзное натворил, то можно и деревню всю до тла сжечь, вместе со всеми жителями, или целый город. Город, — даже лучше! — добавил Келджик.
— Да ну, что ты такое говоришь! Дикость какая-то! — скривился я.
— Какая ещё, дикость?! — не понял Элдак. — Тэмуджин, так не один город сжёг! Всё, во славу наместника Неба. И Тенгри в долгу не остался! Всегда ему и во всём помогал!
— Ладно братья! — выдохнул я, с трудом переваривая полученную информацию, о жестоких местных нравах. — Спасибо за компанию. Но я, что-то очень за сегодня устал…
— Ты что, нас выгоняешь? — сдвинул брови Элдак.
— Нет конечно! Я же маленький ещё. И очень хочу спать! Да так, что сил моих больше нет. Вы уж меня, не обессудьте…
— Да нет Комар, всё нормально! Мы же всё понимаем, да Элдак?
— А как же сказка… — расстроился парень.
— В следующий раз, обязательно дорасскажу! — улыбнулся я пацанам. — Доброй ночи!..
— Так кого ты такого в прошлой жизни убил, что Тенгри, так на тебя осерчал, а Комар? — глядя вслед уходящим, обнявшимся что бы не упасть, подросткам, прошептал еле слышно Игды, и пристально взглянул в голубые, бездонные, детские глаза…
***
Мне снова приснился всё тот же, случайно убитый мной пленный. Взял я его как языка, отправившись за линию фронта и притащив с собой под страхом выстрела в одно известное место. Оказавшись уже в родном мне окопе, он мне всё о детках своих ныл. Мол, очень ждут они его дома. Кто же без него о них позаботится? Ведь деньги за свои кровавые подвиги, он все, до последнего гроша, домой отсылает. И если я его сейчас же не отпущу, то его тёща, старая, мерзкая ведьма, мне это как пить дать, припомнит. Так достал своим нытьём и запугиванием этим, что я ему снова кляп в рот вставил. Начальству виднее, какие у кого родственники. Пускай и решает. Но кляп, из его же торчащего из кармана носового платка сделал. Потому как старый, потерялся где-то. А в платке том, как назло пару мелких монет были спрятаны. Вот они-то кровавые, детишкам как обещано, всё же не отправленные, и стали гаду поперёк горла…
***
Открыв глаза и как следует проморгавшись, стараясь прогнать дурной сон, я обалдел от открывшейся предо мной картины. Усыпанное звёздами небо было невероятно близко. Подняв руку вверх, я спокойно мог дотронуться до светившей перед глазами, неимоверно яркой точки. Что я не теряя времени, тут же и сделал. Коснулся манившего меня созвездия большой медведицы.
И вдруг, светящиеся контуры большого зверя зашевелились, ожили, превратившись в знакомую мне мать-медведицу. Но не бодро разгуливающую хозяйку леса, а лежащую в беспамятстве от полученных ран, беспомощную, истекающую кровью мохнатую тушу. Вокруг которой совершенно не понимая что им делать, тихо мычали маленькие медвежата, призывая мать поскорей проснутся. Но она беззвучно лежала и почти не дышала. Лишь изредка, выдувая своими могучими ноздрями, очередные кровавые капли.
— Брат! Братик! Помоги! Не бросай нас! — повернувшись в мою сторону, два небольших комка шерсти, умоляюще смотрели в мои, снова наполнившееся слезами, глаза…
Глава 10
— Брат! Проснись!
Я с трудом открыл глаза и сквозь мутную пелену увидел перепуганную рожу Элдака. Склонившись надомной он со всех сил трусил меня за грудки, словно мешок с картошкой.
— Слава Небу! Ты живой! — выдохнул он облегчённо, встав с колен во весь свой немалый, как для его возраста рост. — А то стонал и ногами дрыгал, вроде уже всё… На тот свет отправился. У нас тут такое часто бывает. Не умеют вовремя остановится, потницы переберут маленько и уходят к Тенгри раньше времени. А тебе-то уж точно, много не надо…
— Всё со мной хорошо. — успокоил я двух лоботрясов. — А вы чего припёрлись, в такую-то рань?
— Какая там, рань! — слез с лошадки Келджик и немного прихрамывая подошёл ко мне. — Солнце уже задницу припекает. — и подав мне руку, помог встать. А ноги меня и вправду, плохо слушались. Вроде я всю ночь без устали бежал куда-то, стараясь себя же и обогнать.