Придя утром к трактору, второй тракторист, якобы, увидел своего напарника спящим в тележке, но не стал будить, а засыпал травой!
Те, кто сомневался, что Николай способен был так на такое, выдвигали другую версию: будто бы, Николай, не заметил, что его напарник спит под брезентом в тележке, и загрузил её травой, засыпав и спящего.
Но эта версия не выдерживала критики первых. Что ж он, даже не заглянул в тележку и не развернул брезент? Ведь, наверняка, из-под брезента были видны рука, нога или голова.
Но доказать вину второго тракториста, в убийстве своего напарника, не смогли, и дело закрыли, за невыясненностью обстоятельств, повлекших смерть.
Дядю Толю похоронили через два дня.
А Комар ещё долго ходил в героях, рассказывая о том происшествии и каждый раз добавляя новые, и жуткие подробности.
12.06.2012
Полуостров
Я ушёл по дороге, не вернуться обратно;
Только память на крыльях уносит туда,
Где любовь без ответа, где весёлое лето,
Где, истоптанный стадом, берег пруда*
Кто и когда придумал это название, неизвестно.
Раньше пруда не было. Была речушка Еловка, а точнее, её исток - родники.
Вообще-то истоков три: один в берёзовом подлеске, тянущемся в сторону райцентра Черепаново, второй в низинке, вдоль улицы Заречной, а третий, недалеко от кладбища.
Из этих родников и формировался исток Еловки. А вдоль русла и строились дома Заречной, и извивалась эта улица змейкой, копируя течение.
Но, когда в совхозе построили свиноферму, появилась потребность в водоёме. И речушку запрудили, перегородив плотиной на дороге, идущей к трассе Новосибирск - Барнаул, приподняв и полотно самой дороги.
Ну, если уж быть точным, то и плотин тоже было три.
На участке между тремя источниками построили подстанцию, коровник, свиноферму (зимник), конюшню и ток со складами.
Воду, для тока и складов, брали из запруды от третьего источника. Это вторая плотина. А когда построили летники, за деревней, где безменовская дорога, речушку перегородили ещё одной плотиной, а образовавшуюся запруду назвали "рабочий". Мы, иногда, и там купались. Но там было мелко.
Пруд образовался между первой и второй плотинами.
Я не знаю, специально отсыпали землю, или так было всегда, но пруд охватывал участок земли, который и назвали полуостровом.
Полуостров клином врезался в пруд и, разумеется, был самым излюбленным местом для купания ребятишек и отдыха взрослых.
За далью лет, уже не различить, в какой из дней, какого лета, происходило то, о чём я хочу рассказать.
Сквозь упрессованное пластами время, я всматриваюсь в прошлое, и словно на листке фотобумаги, опущенном в ванночку с проявителем, проступает детство.
День рыбака.
Ещё затемно на пруд приходят рыбаки.
Первыми, где-то в начале пятого, пришли два закадычных, не разлей вода, друга; Юрка и Сашка.
Поёживаясь от предрассветной прохлады, разматывают удочки, и нанизав на крючки мотыля, забрасывают и стоят, молча вглядываясь в стелющийся над водой туман.
Тишина.
Нет ветерка и ряби по воде, и не шелохнутся красные стрелки поплавков, из гусиных перьев.
Вдруг, мелко задрожав, нырнул и, тут же всплыв, резко пошёл в сторону Сашкин поплавок.
Подсечка! Рывок! И на крючке, выдернутый из воды, трепыхается малёк!
- Размочил! - доволен Сашка, и осторожно сняв малька, бросает в воду - Пусть других приведёт, больших!
Подходят ещё два друга: Комар и Рака, и становятся рядом.
Следом за ними Серёжка и Жорка.
Мальчишки шёпотом переговариваются и замолкают.
Проходит несколько минут. На Заречной перекликаются петухи, уже вторые, и первый луч солнца пронизывает туман.
Клюёт то у одного, то у другого, и радостные возгласы уже невозможно сдержать.
С востока потянул ветерок и туман рассеялся.
В восьмом часу через плотину прошло деревенское стадо.
Солнце припекало затылки рыбаков, становилось жарко.
Комар, пританцовывая, напевал скороговоркой какую-то песенку.
Мальчишки прислушивались, а Жорка попросил - Погромче!
И Комар спел
Жил на свете дядя Фодя,
Сиська, писька, биська, вор!
Часто срал он в огороде!
Беспонтовый хреножор!
Он кричал - Пошли вы в яйца!
Морж хреновый и тюлень.
Мы, в ответ, грозили пальцем
- Ты, наш спантовый олень**
- Ну-ка, ну-ка! Ещё раз!
Мальчишки не заметили, как подошёл дядя Толя.
Но Комар смутился, и повторять не стал.