— Но вы же понимаете, — добавлял Зимаев, — в Африку я ездил не для того, чтобы кормить носорогов мороженым: как говорится, ничто человеческое нам не чуждо.
И соседи, такие же доверчивые, как жена, верили, что процветание Зимаева связано с его поездками в Африку. Но некоторые из них, на беду Зимаева, проявляли повышенный интерес к Черному континенту. Особенно докучал ему сосед по лестничной площадке.
— Я только что вышел на пенсию, — объяснил он свое любопытство, — и поэтому сгораю от нетерпения послушать про жаркие страны.
Он подкарауливал Зимаева у подъезда и засыпал его самыми разнообразными вопросами:
— Много ли акул у африканского побережья, не нападают ли они на купальщиков? Растут ли в Африке огурцы и если да, то известно ли тамошнему населению, что такое малосольный огурец? Водятся ли на экваторе лягушки и если да, то как они переносят жару?
Вопросы эти ставили Зимаева в тупик. Ему пришлось записаться в районную библиотеку и проштудировать всю имеющуюся в ней литературу про Африку.
Заодно он взял уголовный кодекс и залпом проглотил его. Зимаева огорчило, что хулиганам, то есть возмутителям тишины и спокойствия, срок полагается меньший, чем мирным, респектабельным взяточникам.
«Как это так, — недоумевал Зимаев, — культурный человек, который никогда не опускается до мордобития, а, наоборот, оказывает услугу ближнему, считается более опасным, чем хулиган?»
Но, с другой стороны, кодекс и порадовал Зимаева своей насыщенностью, многообразием преступных проявлений, среди которых попадались и более тяжкие, более омерзительные, чем его тайный промысел.
Сын у Зимаева рос смышленым и годам к десяти раскусил его. Узнав от матери и соседей о его небылицах, он принялся травить отца.
— Я слышал от соседей, что по африканским городам слоняются священные мамонты, — сообщил он как-то за завтраком. — Но самое удивительное, что эти мамонты больше всего на свете любят щелкать семечки.
За ужином он разрабатывал космическую тему:
— Отец, ты не знаешь, когда в твоем магазине выбросят космические скафандры? Наш класс во время зимних каникул отправляется в путешествие на Марс, уже арендован корабль, закуплены парашюты для спуска с Марса на Землю. Нет только скафандров.
Или вдруг такой выдаст пассаж:
— В одной стране Клуб кошководства выразил протест против использования кошек в качестве ходячих сейфов. Все чаще хозяева кошек заставляют своих питомцев глотать драгоценности, чтобы сберечь их от гангстеров. Гангстеры, узнав об этом, стали вспарывать животы всем кошкам, которые попадаются им на глаза, что привело к резкому падению численности кошек. Тотчас же расплодились мыши, кое-где они свободно бродят по улицам, словно священные животные.
Это было почище свиста. Вконец издерганный и затравленный Зимаев решил понемногу готовиться к лишениям и даже посадил себя на манную кашу.
Сослуживец, писавший ему письма, к тому времени уже вернулся и одобрил начинание Зимаева. Он же посоветовал ему провести очередной отпуск на лесозаготовках.
СКАЗКИ НА НОВЫЙ ЛАД
В одном триодиннадцатом царстве жил-был царь. У царя было три сына: один рябой, другой косой, а третий дурной. И ничего эти сыновья делать не умели. Только слонялись и портили жилфонд, всюду вырезая ножичками эмблему «Спартака». Когда сыновья выросли, говорит им царь:
— Смотреть на вас, лоботрясов, противно. Ступайте куда глаза глядят, а лучше всего в трипятнадцатое царство. Там, говорят, дракон объявился, всех подряд жрет, покажите ему, как надо вести. себя в приличном обществе. А заодно невест присмотрите, тогда и возвращайтесь.
Вот приходят братья в трипятнадцатое царство. И видят: действительно кружит над ним огромный дракон и всех, кого засекает, проглатывает.
— Э-э-э, да он беззубый, — говорит рябой.
— И старый, — говорит косой.
— И страдает несварением желудка, — говорит дурной. — Пожалеем старикашку. Не позволим засорять собой желудок.
При этих словах он срывает бельевую веревку и привязывает к себе своих братьев. Прилетает дракон, пытается проглотить царских сыновей, да не тут-то было. Не входят они все вместе в его пасть. А разжевать нечем. Мусолит дракон братьев, а все без толку.
Зато братья времени даром не теряют, достают ножички и давай на шкуре дракона спартаковские эмблемы нарезать.
Взвыл дракон и улетел навсегда.
Тут высыпал народ на улицы. Выбрали царские сыновья самых красивых невест и поехали домой. Рассказали отцу, как они с драконом сражались.
— Вот видите, — сказал довольный царь, — болеть за «Спартак» можно с большой пользой для себя и окружающих. А то взяли моду — жилой фонд уродовать!
Баба Яга люто завидовала Кощею Бессмертному. Но виду не подавала. При встречах по обмену опытом была любезна с ним, живо интересовалась его статистикой по истреблению добрых молодцев, заразительно смеялась, когда Кощей рассказывал про них и красных девиц анекдоты, и вместе с тем жгучая зависть постоянно клокотала в ней.
Все у Кощея было лучше, основательнее, престижнее, чем у нее. Замок под небесами, а не какая-то кривоногая избушка, которую все, кому не лень, поворачивают к себе передом, а к лесу задом. Фирменный заграничный меч, а не заурядная и безобидная в общем-то метла, из-за которой многие видят в ней простую уборщицу.
Казалось бы, уж чему завидовать, так это бессмертию Кощея. Но как раз главное преимущество Кощея Бабу Ягу не волновало. А завидовала Яга смерти кощеевой, вернее изяществу, с которым она была упакована. Это же какая прелесть: стоит сундук под дубом, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце смерть! Усматривала Баба Яга в этом особый шарм, утонченность: прямо не смерть, а подарочный набор — ленточкой только перехватить.
Ослепленная завистью, Яга выписала себе за границей такой же сундук, а не сообразила, что важнее упаковки надежность. А какая тут надежность, если ты в одном месте, а смерть твоя в каком-то ящике. Подберется кто к ней, как защититься?
Оно и вышло. Наткнулись на сундук случайные люди, потушили зайца, поджарили утку, а из яйца сделали глазунью.
Так не стало Бабы Яги. А виной всему зависть.
Один великан очень любил пошалить. А у великанов какие шалости? То на дом присядет отдохнуть — дома как не бывало. То на корову дунет — месяц ищи животину, не сыщешь. А еще развлекался: облака, как белье, выкручивал, наводнение устраивал. Заполнит низину водой и давай кораблики пускать. Глупый еще был великан — дошкольного возраста. Что с него взять! А родители у этого великана тоже были великаны. Но вполне приличные, тихие, работящие, даже непьющие. Все это знали и не могли понять, как у таких образцовых родителей растет такой негодник. Ведь в воспитании первое дело — личный пример. Это доказано педагогической наукой. А с личным примером у родителей хулигана был полный порядок. Только не желал сынок следовать этому личному примеру.
Вызвали родителей в суд. Судья возмущен:
— Какое право имеет ваш сынок идти наперекор науке? Сейчас же платите штраф в 100 дукатов за неуважение к научным аксиомам.
Пошел малый в школу. И начал поворовывать. То трактор в карман сунет, то поросенка как бы невзначай рукавом подцепит. А пуще всего любил таскать бутерброды из портфелей одноклассников.
А школа была образцово-показательная, класс, в котором учился великан, был в ней лучшим. О дурном влиянии школы на великана говорить не приходилось: и учителя, и ученики показывали ему замечательный пример.
Вызвали в суд директора школы. Судья опять за педагогическую науку стоит.
— Не по науке ваш случай. Платите 200 дукатов.
Попал великан в самый лучший институт. Стал спекулировать, опять явив собой исключение из общего педагогического правила. Оштрафовали ректора на 300 дукатов.