— Погоди, дорогой, я только надену свои драгоценности.
— Да на тебе и так уже висит как на рождественской елке.
— Чтоб ты понимал, мужлан неотесанный!
— Поговори у меня.
— Я же не со зла.
Софья своего мужа недолюбливала, хотя жилось ей с ним прекрасно. Многие из ее одноклассниц, сокурсниц по институту искренне ей завидовали, ведь она всегда была при деньгах, и неважно, что это были деньги мужа, а не ее. Она всегда была одета с иголочки, из лучших бутиков, от лучших портных. По несколько раз в год она выезжала за границу и, как правило, одна — у мужа вечно находились дела.
Сам же Илья Данилович Сиваков, освободившись на неделю или дней на десять, с какими-нибудь своими дружками, уставшими от дел, садился в самолет и улетал в Амстердам или Гамбург, а если дело происходило студеной московской зимой, то в Бангкок или на Кубу. Там Илья Данилович развлекался с проститутками, отводил душу.
В Москву же в его лице возвращался степенный семьянин, привозивший жене какую-нибудь дорогую безделушку с крупными драгоценными камнями. Чем именно занимается ее муж и откуда у него такие шальные деньги, Софья не знала. Пару раз она пыталась расспросить мужа, но тот зло бурчал:
— Тебе, что плохо живется? Будешь много знать, скоро состаришься. А стареть-то ты, дорогая, не хочешь, не так ли?
— Нет, не хочу.
— Вот тогда и не суй свой острый носик в серьезные дела.
— Я и не сую.
— Суешь, суешь, смотри, придавят.
А то, что дела у мужа закручены серьезные, было видно невооруженным глазом. Он часто менял машины, постоянно рядом с ним находился один или два охранника. А в последнее время Сиваков сменил овчарку, которая плохо слушалась его команд, на страшного тренированного ротвейлера из питомника. Ротвейлер весил килограммов шестьдесят, рычал и бросался на любого, кто поднимал руку на хозяина. Слушался кобель лишь Илью Сивакова.
— Где этот бездельник Раджа? — бросил муж, оглядываясь вокруг.
— Твой пес, тебе и знать.
— Раджа!!!
На деревянной лестнице тут же послышалось цоканье когтей и радостное рычание. Огромный пес сбежал со второго этажа и лег на ковре в метре от хозяина.
Илья Данилович наклонился, потрепал пса по загривку.
— Ну-ну, разлегся, кобель. Давай к машине, быстро. Через десять минут уезжаем.
Пес все понял, поднялся и в два прыжка выскочил за дверь.
— Ну, а ты долго еще будешь возиться?
— Да не торопи, а то, наверняка, что-нибудь забуду. Я же тебе не собака, чтобы выполнять все твои капризы.
— Ладно-ладно.
«Сука ты, конечно», — подумал про себя Илья Данилович, щелкнул пальцами и крикнул:
— Светлана! Поди сюда!
На его голос из кухни с такой же готовностью во взгляде, как и у собаки, вышла женщина лет пятидесяти, которая присматривала за домом в отсутствие хозяев.
— Если мы и приедем, то под утро. На все звонки отвечай, что не знаешь, где хозяин. И когда вернусь, ты тоже не знаешь. Поняла?
— Да, Илья Данилович, чего ж здесь не понять, — вытирая руки о фартук, произнесла женщина.
Софья хотела сказать, что могут позвонить и ей, но собственные дела показались ей такими мелкими по сравнению с делами мужа, что она не стала говорить об этом домработнице вслух.
— Про меня, как хочешь. А то начнут звонить-трезвонить, отдохнуть не дадут как следует. Кому надо, те найдут.
— Ты еще долго? — бросил с упреком Илья Данилович и, подняв кожаную сумку, забросил ее на плечо.
В сумке лежал пистолет, а в кармане куртки — документ, разрешающий владение оружием, документ был исправный, с оружием Илья Данилович Сиваков последние полгода не расставался. Он и ротвейлера завел потому, что не доверял никому из людей. Охранников могут перекупить, всегда найдется тот, кто сможет заплатить больше, чем ты. Эту истину Илья Данилович знал прекрасно, ведь сам поступал также. Тому, кто перекупает, платить приходится много, но один раз, а хозяину охранника доводится каждый месяц отдавать тысячу долларов.
Наконец, Софья собралась. Она еще раз взглянула на себя в зеркало, тряхнула головой.
— Да, хороша, хороша!
От движения головы цепочки с крупными камнями звякнули. Сивакову захотелось сказать, что этот звук напоминает звяканье кандалов, но он знал, Софья таких шуток не любит, она суеверна.
Охранник, он же шофер, сидел в машине и просматривал газеты. Как только на пороге дома появился хозяин, охранник молниеносно выпрыгнул и распахнул дверь перед женой хозяина, помог ей устроиться на заднем сиденье.
Сам же Илья Данилович сел впереди — Лучше сядь со мной, — попросила жена.
— Я привык сидеть впереди.
На заднее сиденье прыгнул ротвейлер, Софья замолчала.
— Он будет тебя охранять. Правда, Раджа?
Пес на слова хозяина грозно зарычал, и Сивакову даже показалось, что на его морде появилась улыбка.
— Хороший, хороший, — пробормотал он и погладил влажный нос ротвейлера, затем вытащил из кармана пиджака белый носовой платок, вытер ладонь.
— Давай, поехали, — сказал он шоферу — Куда едем? — спросил тот.
— А ты что, разве не знаешь?
— Как всегда? К Панкратовым?
— Да, к Панкратовым, будь они неладны. В жизни бы туда не поехал, на их рожи смотреть мочи нет.
Да ведь мы с ним партнеры.
Серый «вольво» с тонированными стеклами мягко покатил по широкой, выложенной бетонными плитами еловой аллее. Ворота были открыты. К ним спешила из дому Светлана. В ее обязанности входило открывать и закрывать ворота, когда хозяева подъезжали к дому или покидали его.