— Определённо! — отчётливо и непонятно прошептал он, указал взглядом на высокую миловидную барышню в шляпке с вуалью, в перчатках. Она спрашивала офицера, какой полк погрузился в эшелон, куда следует. Ей нужно — объяснила — разыскать прапорщика Черноярова.
Молодой офицер любезен. Хорошенькой незнакомке так приятно угодить! Мадмуазель не знает, в каком полку служит прапорщик Чернояров?
— Ах… я не разбираюсь… кажется, в Шестом…
Офицер улыбается: разумеется, мадмуазель и должна быть беспомощной в подобных вопросах.
— Шестой Сызранский сегодня уже отправлен в оренбургском направлении.
О, как жаль! Барышня расстроена. Прощается. Пошла.
Ромеев «отпустил» её шагов на пятнадцать, неторопливо двинулся следом; спутники — за ним. Она, обронил негромко, уже им попадалась: на второй платформе и на четвёртой.
— Правильно, — подтвердил Быбин, — припоминаю.
Лушин с недоверчивостью возразил:
— Барышень тут немало.
— Ну, я‑то не спутаю! — обрезал его Ромеев. Доказывал вполголоса: — Зачем ей: что за часть? куда? Офицерики рады потоковать: тетер–рева! И не вдарит в башку: не знаешь, в каком полку служит, чего ж спрашивать — какой полк грузится да куда едет? Мокрогубые! По виду, по обхожденью, она — ихняя. Каждый представляет свою: эдак, мол, и его бы искала. С того языком чешут.
— В дружину сдать бы… — заметил Шикунов.
Володя оборвал:
— Погодь! Я взялся доказать — и я вам докажу безупречно! Не её одну подсёк. Ещё «лапоть» один тыкался…
Послал Сизорина приглядывать за барышней, с остальными поднырнул под стоящие поезда. Вышли на третью платформу, потолкались.
— Вот он! — бросил Ромеев. — Подходим неприметно, порознь.
Пожилой бородатый мужичонка в лаптях, с набитой кошёлкой, маячил перед составом, на который погрузили сорокачетырёхлинейные гаубицы и упряжных лошадей. Подойдя к субтильному курносому юнкеру не старше восемнадцати, спросил:
— Господин, это будет не Пятый ли полк?
— Нет.
— Сынок у меня в Пятом Сызранском. По своей охоте пошёл! А я на работах был в Мелекессе, не привелось и проститься. А добрые люди скажи: в Самаре ещё Пятый–то. Привёз, чего старуха собрала…
— Пятый Сызранский полк — во Второй дивизии, — сухо сообщил юнкер.
— А это какая?
— Другая.
— На Уфу едете? Я чего спрашиваю–то. Охота, чтоб сынку выпало — на Уфу. Там места больно хлебные. И коровьим маслом заелись. Вам, стало быть, туда? Счастье, коли так…
Юнкер важно прервал:
— Вы рискуете жизнью! — ему впервые выпал случай «сделать внушение». — Вы — в расположении Действующей Армии, здесь нельзя вести расспросы! Приехали к сыну, а ни его не увидите, ни домой не вернётесь. Вас могут р–р–расстрелять на месте!
— Спаси, Святители… — мужичонка низко поклонился; крестясь, засеменил прочь.
Ромеев послал Шикунова следить за ним. Пояснил: для «полного букета» надо еще «мальца» посмотреть — давеча приметил. Должен где–то здесь крутиться.
«Мальца» нашли на шестой платформе. По виду — уличный пацан лет четырнадцати. Переминаясь с ноги на ногу, разговаривал с добровольцем, на котором военная форма висела мешком. Лет около тридцати, с интеллигентным лицом, в пенсне — по–видимому, учитель. Парнишка спрашивал его, указывая на эшелон с пехотой:
— Дяденька, это на Уфу? Я батю ищу! Сказывали — его на Уфу. Какой полк–то? Мой батя в Сызранском…
Доброволец вежливо ответил: полк — Седьмой Хвалынский, следует в сторону Оренбурга.
— Не до Павловки? Сказывали, там биться насмерть будут. За батю боязно. Мать хворая лежит, какой день не встаёт…
На плечо мальчишки легла рука Ромеева.
— Здорово, Митрий!
— Ванька я, — зорко вгляделся в незнакомого военного.
— Отец, говоришь, следует на Уфу? А сам боишься, что его убьют под Павловкой. Направления–то разные.
У паренька в руке — бумажный свёрточек. Протянул:
— Крестик серебряный на гайтане. С иконкой! Святой Михаил Архангел! Мать наказала отца найти — передать…
— Идём к отцу! Ждёт, говорю! — Ромеев взял пацана за запястье. Сообщил
добровольцу: — Украл крестик только что. У контуженого взял обманом.
Солдат в пенсне остался стоять — с выражением растерянного недоверия.
Мальчишка пронзительно вскричал:
— Люди добрые! Караул!! — тут же смолк от жгучей боли в руке.