— А срезать как-нибудь можно?
— Ну, если перед первым поворотом на Жукова сойти, это где железнодорожный мост, и вот под этим мостом пройти и за ним второй поворот налево, то там дальше будет улица Дзержинского, и вот она прямо в комбинат упирается. Вашим шагом, наверное, минут десять всего идти. Но это вы не к главной проходной выйдете, это к забору только, а вдоль забора там еще направо, довольно далеко. И под мост тоже лучше не ходить, там не раз уже прохожих грабили…
— Ладно, я не столь уж беспомощен. У меня электрошокер есть.
— Ну, как знаете. А только на вашем месте я бы вообще от комбината подальше держалась. Нехорошее это место.
— Так ведь это ж мое задание — о нем написать!
— И что? Разве мало у нас людей об Америке писало, ни разу дальше Белоруссии не побывав?
— Я, кстати, в Америке как раз был, — заметил Николай. Даже в Гарлеме, который на самом деле Харлем. Далеко не такое страшное место, как здесь принято считать. Так что, полагаю, и тут слухи преувеличены.
— Вы, конечно, человек известный, из Москвы, и не нам вас учить, — обиделась старуха, — а только я здесь всю жизнь прожила, а вы только вчера приехали.
С этими словами она вышла из кухни. Николай хмыкнул, вновь открыл справочник на первой странице и вытащил мобильник.
Полчаса спустя он все еще тщетно нажимал кнопку повтора. Ничего похожего на пресс-службу в справочнике не обнаружилось, был только телефон приемной мэрии, и вот по этому-то телефону он названивал все это время, по большей части натыкаясь на «занято», но иногда — на длинные гудки, которые, однако, в итоге тоже сменялись короткими: трубку никто не брал, хотя рабочий день начался уже почти два часа назад. Наконец с очередной попытки в трубке щелкнуло, и недовольный женский голос сказал «Алё».
— Здравствуйте, — сказал Николай, мгновенно убрав из голоса раздражение. — Я Николай Селиванов, журналист из Москвы, — он назвал свою газету, известную всей стране. — Специально приехал в ваш город, чтобы написать о… трудностях («администраторы не любят слова „проблемы“, вспомнил он, ибо считают, что оно возлагает ответственность на них лично — „у тебя какие-то проблемы?“ — а „трудности“ — это явление внешнее и объективное»), которые испытывает Красноленинск в связи с… текущей социально-экономической ситуацией (интуиция внезапно подсказала ему, что напрямую комбинат пока лучше не упоминать). А также о том, какую помощь мог бы оказать городу федеральный центр, — добавил он со значением.
— И? — откликнулась трубка без энтузиазма.
— В связи с этим я хотел бы встретиться с главой городской администрации и взять у него короткое интервью.
— И? — повторил голос.
— Так я могу договориться о встрече?
— Я почем знаю? — ответили из трубки, и Николай, наконец, понял, что говорившая пьяна.
— Это мэрия? — растерянно переспросил он.
— Херия, — ответила его абонентка и повесила трубку. «Тьфу, дура пьяная, — подумал со злостью Селиванов. — Не могла сразу сказать, что не туда попал!» Он снова нажал «redial», и на сей раз его желание исполнилось: не успел он открыть рот, как тот же голос сразу послал его по наиболее популярному в России адресу.
«У них тут, небось, древняя шаговая АТС, — подумал Николай. — Контакт какой-нибудь залип… надо попозже перезвонить. А может, и номер поменялся, надо все-таки купить новый справочник… да и карту города заодно.»
— Алевтина Федоровна! — позвал он, выходя в коридор. — Где тут у вас поблизости книжный магазин?
— Был на улице Чекистов, но уж много лет как закрылся, отозвалась из своей комнаты старуха.
— Хмм… ну тогда газетный киоск?
— Напротив химчистки. На автобусе через одну остановку, только налево через дорогу надо перейти. Николай поблагодарил и пошел одеваться. Несколько телефонов из справочника он все же переписал на бумажку и сунул ее в карман (опыт подсказывал ему, что это надежнее, чем сразу забить их в память мобильника). Сообщив хозяйке, что уходит и, вероятно, до вечера, он вышел на улицу.
На тротуаре стояли мутные серые лужи, но пройти было, в принципе, можно. Состояние проезжей части улицы Ударников было куда хуже: Николай с содроганием увидел буквально в метре перед тем местом, где вчера припарковалась Светлана, натуральную яму с провалившимся асфальтом, в которую с двух сторон с туалетным журчанием стекали ручьи. А он тогда еще удивился, почему она не подъехала к дому вплотную… Да, похоже, без хорошего знания местности езда по этим улицам — особенно в темное время суток — превращается в русскую рулетку. И никакие навигаторы и карты о таком не предупредят.