Правда, из-за этой особенности роста травяной лес превращался в подобие лабиринта, в котором, если не следить за направлением, можно было легко заплутать и пойти в противоположную сторону, даже того не заметив. А солнце — главный и, по сути, единственные местный ориентир, из-за травяных стволов было видно не так чтобы очень хорошо.
Для нас, к счастью, с навигацией не возникало проблем. Банально потому, что трое из нас могли без особого труда подняться над верхушками травяного леса. А вот с чем оказалось непросто — так это с противостоянием монстрам в этих зарослях.
Троица тигроподобных чудищ нашла нас и напала на каменной площадке у портала, видимо среагировав на всплеск маны от переноса. Так что сражаться нам было довольно удобно. А вот дальше встречать голодных монстров приходилось посреди травяного леса, и с непривычки это были максимально неудобные условия.
Единственной, кто продолжал чувствовать себя комфортно, была Джулия с её растительной магией. Так что довольно быстро на её плечи легла обязанность по сдерживанию чудищ, пока мы с Гленом были заняты вырубкой площадки для боя.
За первый день нам помимо троицы тигров встретилось ещё два чудища. Одно — что-то похожее на ящерицу, но на прямых ногах, высокое, выше верхушек травы, и атакующее, будто хамелеон, языком с острым твёрдым наростом на конце. Второе, почти не отличающееся от буйвола или коровы, разве что с тремя рогами вместо двух и ростом с трёхэтажку, судя по зубам, было травоядным и напало на нас, похоже, из-за того, что мы зашли на его территорию.
Причём самым сильным, с которым я при всём желании не смог справиться чисто физической силой, оказалась именно корова-переросток. По запасу маны она тянула на хороший такой пятый круг, примерно столько же должно было быть у Джулии, а запас её жизненных сил и вовсе зашкаливал.
Может быть маны на круги я тут быстро не накопил бы, но вот тело укрепить было вообще раз плюнуть.
Лагерь разбили незадолго до заката. Двигаться в темноте в этом травяном лабиринте было себе дороже. Тем более что небо к вечеру затянули тучи и луны видно не было.
Лагерь представлял из себя шатёр площадью где-то в семьдесят квадратов, покрытый несколькими слоями зачарований. Внутри него можно было свободно ходить, не рискуя привлечь внимание монстров в округе ни звуками, ни запахами, ни светом, а дым костра сам собой растворялся в ничто. И уже внутри этого шатра каждый мог разбить себе личную палатку для сна.
За готовку отвечала Линда, работавшая пару лет в пекарне и неплохо в этом деле поднаторевшая. Так что суп из мяса огромной коровы и сваренной мякоти огромной травы оказался не просто съедобным, но и очень вкусным. Даже Джулия, с которой у Линды так и не вышло установить нормальных отношений, снизошла до похвалы и благодарности.
Однако узнать, помирятся ли девушки на этой почве, мне было не суждено, по крайней мере сегодня. Я должен был усвоить поглощённую жизненную энергию, а это был процесс небыстрый. Так что, тоже поблагодарив Линду за ужин, я забрался в свою палатку и лёг медитировать.
И тут чувство странной неправильности из-за того, что мы настолько спокойно расположились посреди враждебной территории, копившееся с самой развёртки шатра, обрушилось на меня с полной силой. Дискомфорт от того, что где-то за тонкими стенками шатра ходят чудовища размером с динозавров, а мы даже в ус не дуем, спокойно готовя себе ужин, вдруг стал почти физически ощутим. Будто зудящие мурашки, бегающие по всему телу и в особенности по затылку.
Но шатёр, как и наши маски, был выдан Одуванчиком, который со всей ответственностью поручился за то, что шатёр, когда установлен, становится совершенно невидим для любых монстров. Так что минут за десять у меня получилось убедить себя в том, что этот зуд — просто паранойя в лёгкой форме, вызванная кучей дерьма, случившегося за последний месяц.
А когда убедить себя в этом получилось, я решил, что нафиг медитацию. Если не считать отключку после взрыва алхимических пуль, я последний раз нормально спал ещё в тайнике Бафомета, после боя с каменной статуей. А сон организму был более чем необходим.
Так что, устроившись поудобнее, я расслабился, постарался выбросить из головы лишние мысли и действительно, довольно быстро уснул.
Проснулся же я с пониманием того, что на сто процентов доверять нельзя никому, в том числе архимагу.
Во-первых, потому вокруг моей шеи плотно обернулось что-то твёрдое и чешуйчатое.
Во-вторых, потому что верх моей палатки, как и верх всего шатра, был нахрен сорван.
А в-третьих, потому что прямо на меня пырил огромный жёлтый глаз самого настоящего, сука, ТИРАННОЗАВРА!
Глава 6
Вскочив, я запустил прямо в глаз, бывший почти метр в поперечнике, заклинание Малого светоча. А затем схватил неведомое нечто, опутавшее мне шею, и попытался разорвать плотное кольцо.
Ярчайшая вспышка озарила лагерь, наверняка пробившись даже сквозь стенки палаток остальных. Однако, так или иначе, проснуться они уже в любом случае не спали. Потому что полный ярости и боли рёв ослеплённого Т-Рекса заставил дрожать диафрагму и отдался сильнейшей болью в ушах. От такого хочешь — не хочешь, а проснёшься.
Отогнать динозавра хотя бы на какое-то время у меня получилось. А вот сорвать с шеи чешуйчатый ошейник — ни разу. Он даже плотнее сжался, надавив на кадык и едва не начав душить. И это при том, что сейчас я голыми руками мог гнуть металлические прутья толщиной в несколько сантиметров.
Хотел было притянуть к себе куб ориалха, который убрал с тела на время сна, и, превратив его в иглы, атаковать явно живой ошейник. Но неожиданно в свете затухающего Светочка увидел раскачивающуюся прямо перед лицом небольшую, размером в четверть ладони, иссиня-чёрную с небольшим серебристым отливом змеиную голову.
Зелёные, какого-то совершенно невероятного изумрудного оттенка, очень большие глаза с тонким вертикальным зрачком смотрели на меня невероятно пристально и, неожиданно, с отчётливо читающейся мольбой. Это было так странно — видеть настолько человеческую эмоцию в глазах животного, тем более в глазах змеи, которые уже давно стали синонимом бесчувственности, что я на мгновение даже забыл обо всё ещё нависающей над лагерем башке Т-Рекса.
Желание как-то вредить змейке, а теперь было уже очевидно, что это она обвила мою шею, тут же пропало. И она, кажется, это почувствовала. Потому что сжимавшие мою шею кольца расслабились и я ощутил тяжесть змеиного тела уже у себя на плече. Змейка устроилась, зацепившись хвостом мне подмышкой, что было немного щекотно, но довольно удобно, и перевела взгляд на динозавра.
У меня в мозгу что-то щёлкнуло.
— Ты от него спасалась? — произнёс я, только потом осознав, насколько глупо выгляжу, расспрашивая о чём-то змею.
Но в том, что я угадал правильно, я почти не сомневался.
А тираннозавр тем временем уже пришёл в себя, проморгался и теперь явно вознамерился раздавить наглых тараканов, посмевших причинить ему боль. Огромная лапа, в отпечатке которой легко можно было бы организовать небольшой бассейн, с грохотом опустилась на лагерь.
К счастью, и Глен, и Линда, и Джулия, хотя и не успели особо разобраться в происходящем, уже выбрались из своих палаток и смогли спастись, прыснув в разные стороны, как тараканы от удара тапка.
А по сравнению с этой тварью мы и правда походили на тараканов. Конечно, прямо тем самым тираннозавром, скелет которого я видел в антропологическом музее, она не была. Его передние лапы, увенчанные жуткими загнутыми когтями, не были такими уж маленькими, скорее всего он даже довольно спокойно мог на них опираться. Шея была длиннее, походя на змеиную, а голова — пропорционально меньше, чем я помнил у Т-Рекса.
А ещё, и это было главным отличием, он был намного, намного больше земного тираннозавра. Семиметровые заросли едва касались его живота, а его огромный жёлтый глаз, когда он встал ровно, оказался на высоте метров пятнадцати. Сколько в нём было длины — я мог только предполагать, так как в темноте видели мы далеко не всё тело. Метров сорок, возможно даже больше. Это был даже не Т-Рекс, а почти что настоящая Годзилла.