Однако девятый вопрос поставил его в полнейший тупик. И не удивительно, ведь записей не только о дне, но и даже о месяце рождения Бафомета никто и никогда не делал, знали только год. Всё-таки, в отличие от Агура, бывшего сыном главы крупного клана, Бафомет родился в простой крестьянской семье, где далеко не все даже до десяти считать умели. По сути, Бафомет и сам не знал, в какой день родился, да ему и было всё равно.
В итоге день рождения для него определил лично Агур. Царю мудрости хотелось сделать для своего друга что-нибудь приятное, а Бафомет всё отказывался, так как не хотел оказываться в долгу. Так что в конце концов, когда Агуру это надоело, он просто всучил Бафомету подарок и заявил, что это в честь дня рождения. С тех пор этот день стал неофициальным днём рождения Бафомета.
Вот только об этом инциденте даже тогда знало от силы человек десять. И не было ничего удивительного, что спустя столько лет эта информация, нигде и никогда не записываемая, просто стёрлась из истории.
Глянув на середину залы, я прикинул шансы на то, что тут вообще будет десятая комната. По идее они были велики, Лавей вряд ли ограничился бы големом только восьмого круга. А значит, пока что было рано.
— Тринадцатого июля, — произнёс я, кладя руку на постамент.
Двери неторопливо распахнулись.
Угадал я верно: десятый зал был. И, судя по ведущим из него не каменным, а мраморным, изукрашенным позолотой дверям, он был в этом месте последним. Альзас, довольно хихикая, понёсся к следующему постаменту. Эльф, кажется, напрочь забыл о том, что мы с ним вообще-то находились далеко не в дружеских отношениях.
А вот Дагум, наоборот, с каждой пройденной комнатой становилась всё подозрительнее, наблюдая за мной из-под нахмуренных бровей. И я ничуть не сомневался: в то мгновение, когда последняя дверь будет открыта, она ударит по мне своим сильнейшим заклинанием.
Уже даже ничего не говоря и не проверяя содержимое роскошного сундука, она присовокупила его к остальным, уже парившим за её спиной. Делить сокровища Лавея она точно не собиралась. И это значило, что настала пора действовать. Подойдя к постаменту, я заглянул через плечо Альсаза.
Вопрос десятый: “Что великий Бафомет сказал мне, когда мы виделись в последний раз?”
— И откуда мы вообще можем это знать? — воскликнул ошеломлённый эльф, выйдя из ступора.
Я только хмыкнул. Всё правильно. Гробница Лавея появилась именно сейчас не просто так. Лавей был готов вознаградить того, кто будет разделять его фанатичную преданность Бафомету. Но тем, кого он по-настоящему ждал и кому был готов позволить войти в последнюю комнату, мог быть только сам Бафомет.
— Ничего, мне кажется, я знаю ответ, — я отодвинул Альсаза в сторону.
Положив левую руку на пьедестал, я замолчал на несколько секунд, чтобы сосредоточить на себе всё внимание эльфа и феи. А затем взмахнул правой рукой, мощным ударом Телекинеза отправляя Глена и девочек в полёт в двери предыдущей комнаты, и, влив в пьедестал ману, воскликнул:
— Не знаю!
Среагировать Альсаз и Дагум не успели. Двери с грохотом захлопнулись, запирая нас троих наедине с големом девятого круга.
Глава 16
— Ты что натворил, мелкий ублюдок?! — воскликнула Дагум, атакуя меня телекинетическим тараном.
В плане тонкости манипуляций её телекинез сильно уступал моему. Но вот по разрушительной мощи был как минимум на том же уровне, если не выше. К тому же она была высшей, из чего выходило, что напрямую сталкивать свой Телекинез с её было полным идиотизмом.
Так что я создал что-то наподобие пологой горки, по которой её магия проехалась, не причинив мне особого вреда. Ну, или вернее я сам обогнул заклинание феи, будто был смазан толстым слоем мыла.
— Если убьёте меня, никогда не войдёте в следующую комнату! — крикнул я, осознав, что больше не вижу и не могу засечь присутствие эльфа.
Похоже, именно благодаря его магии они смогли тогда к нам так незаметно подобраться.
— Плевать, у нас уже достаточно сокровищ!
Дагум вновь атаковала, на этот раз не одним, а несколькими таранами. И хотя каждый из них был не таким мощным, как самый первый, встречаться с ними мне всё ещё не стоило. Но ещё до того, как я смог увернуться от всех заклинаний феи, воздух передо мной вдруг сгустился и превратился в Альсаза, широким взмахом руки остановившим большинство телекинетических таранов.
Моя ставка сыграла.
— Постой! — воскликнул он, поднимая руки и закрывая меня от Дагум, — я уверен, пацан не блефует! Нам нужно только уничтожить голема и по-настоящему взять в заложники остальных, тогда он не отвертится!
— Ты спятил? — прошипела фея, — он только что нас подставил, призвав на наши головы голема девятого круга!
Сам голем, появлявшийся значительно медленнее, чем его более слабые собратья, сейчас восставал из пола посреди залы. В предыдущих комнатах мы уже успели провести несколько проверок. И знали, что, атакуя голема до того, как он сформируется полностью, ничего не добиться. Пока он не отделится от пола и его связь с гробницей не будет разорвана, он продолжит восстанавливать любые повреждения бесконечно.
— Поверь, — продолжил уговаривать напарницу эльф, — в последней комнате находится нечто, превосходящее по ценности всё, что мы уже заполучили, в десятки раз! Лавей, очевидно, оставил такую загадку, рассчитывая, что его гробницу найдёт лично дух Бафомета. И для своего хозяина он, разумеется, оставил самое лучшее.
— Хорошо, в живых мальчишку оставить можно, — кивнула, подумав секунду, фея. — Но ты ведь не будешь против того, чтобы его покалечить?
— Нет, конечно, — ухмыльнулся эльф, поворачивая ко мне голову и встречая мою ехидную ухмылку.
Идиоты. Они серьёзно думали, что я буду просто стоять и слушать их споры о том, как со мной поступить?
— Альсаз, осторожно!
Крик феи опоздал буквально на секунду. Впрочем, рванувшаяся из центра комнаты груда камня предназначалась не эльфу, а мне. То, что через несколько секунд должно было стать големом, налетело на меня и начало опутывать, будто паучьи нити — муху. Вот только это была не атака.
Лавей был истинным фанатом Бафомета. А, как известно, одним из самых сильных проявлений поклонения является подражание. На своего кумира Лавей старался походить во всём: от стиля одежды, причёски и манеры разговаривать до используемых заклинаний. Если бы ему хватило таланта перейти на десятый круг, он бы наверняка и тот же ритуал по превращению себя в бессмертный дух прошёл.
А потому все заклинания, что Лавей использовал при создании своей гробницы, были мне прекрасно известны. В том числе и то, что использовалось для создания големов.
Каменные стражи гробницы Лавея имели огромное преимущество перед обычными големами: в них не было ядра. Работал каменный воин за счёт той энергии, которая в него закачивалась в процессе создания. А потому уничтожить его было не так просто. Единственным способом было буквально искромсать голема на куски, чтобы он исчерпал свои энергетические резервы.
Однако у такого метода был и недостаток. Обычно управляющий контур, “мозг” голема, заключался как раз-таки в ядре, и потому его можно было тщательно защитить от чужого вмешательства. Но Лавей, избавившись от ядра, сделал управляющий контур очень уязвимым для взлома, особенно в тот временной промежуток, когда голем ещё только “рождался”.
В большинстве случаев это не было серьёзной проблемой. Перестроить управляющий контур за те сорок-пятьдесят секунд, что голем формировался, всё-таки было практически невозможно. Требовалось раскодировать почти весь управляющий контур, а потом ещё и правильно его перестроить.
Вот только Лавей использовал контуры, почти один в один такие, какие использовал Бафомет. А потому мне даже особо напрягаться не пришлось в процессе захвата мозга голема. Тем более что изменил я не так много. Просто добавил несколько “строк кода”, как это назвали бы земные программисты, делавших мои приказы приоритетными над приказами управляющего контура.