— Потом, — закончил свой рассказ молодой человек, — этот старый одессит увел меня из маленького ресторана, где мы сидели и беседовали, и на безлюдном пирсе, в темноте, под моросящим дождем, поминутно оглядываясь, выложил главное. Полковник на допросе сказал: немцы весной или летом этого года высадятся в Англии. План операции называется «Морской лев». Все приводится в готовность — сухопутные войска, авиация, морские силы. Плавсредства будут стянуты отовсюду. Гестапо, эсэсовцы имеют планы Лондона с указанием правительственных и военных инстанций для их захвата и ликвидации. Подготовлены немецко-английские разговорники для войск. Немецкие генералы уверены в успехе. Вот, товарищ комбриг, что я хотел рассказать вам, потому что это не давало мне покоя.
Молодой человек замолчал, перевел дыхание.
— Я понял вас, — комбриг наклонил голову. — Спасибо, что вы рассказали все откровенно.
— Вы знаете, товарищ комбриг, этот грек, когда мы прощались, словно с ума сошел! По лицу слезы текут, а сам твердит, как безумный: «Скажи все это в Москве, скажи? Я понимаю, у вас пакт о ненападении с Германией, но ведь это вынужденный пакт! Вы же не хотите, чтоб Германия победила! Скажи в Москве, скажи! Пусть будут приняты меры!» Я улыбаюсь, говорю ему: какие меры? А он кричит: «Откуда я знаю? Это не нашего ума дело! Главное, чтоб меры были приняты. Главное, чтоб Москва знала, слышишь? Скажи там, обязательно скажи!»
— Я вас понял, — повторил комбриг.
— Может быть, все это давно у нас известно, может быть, я зря беспокоюсь. Вы меня извините. Но все равно, я рад, что рассказал это человеку, который все может оценить правильно, с военной точки зрения. Спасибо, что выслушали меня.
— Пожалуйста, — ответил комбриг, — и не надо волноваться. Тем более, не надо свое волнение передавать окружающим. Нужна выдержка. Ведь вы моряк…
— Да, да, конечно…
Молодой человек попрощался и пошел назад.
Из темноты показалась фигура капитана.
— А я вас ищу, товарищ комбриг. Вы, кажется, гуляли? Неплохо провели время?
— О, да. Очень неплохо.
Они направились в свой дом отдыха.
2
…Гестапо и эсэсовцы имеют планы английской столицы с указанием учреждений, подлежащих захвату и уничтожению. Интересно: планы Москвы с такими же обозначениями они тоже имеют? Да уж наверное! Только руки коротки. А может быть, они когда-нибудь попробуют сделать так, чтобы руки у них стали подлиннее? Но когда? Когда… Имея одну, неоконченную войну против Англии — начинать еще одну? Против нас? Безумие, полное безумие. Правда, Наполеон в свое время, не закончив войну против Англии, начал поход против России. В России, как он говорил, он хотел поразить Англию. Ну и что? Поразил? Как бы не так. Поражение в России стало началом его собственного конца. Урок впечатляющий. Правда, для иных урок не идет впрок. Но все же — с какой стороны ни рассматривать подобную ситуацию — безумие, совершенное безумие… Конечно, военный потенциал Германии сейчас резко возрос…
Из раскрытого окна в комнату струилась прохлада ночи. Под легким ветерком тихо покачивались ветви деревьев парка. В верхнем углу окна видна была небольшая яркая звезда — она медленно мерцала, будто шевелилась, казалась то голубой, то белой, то зеленой.
Комбриг лежал на кровати, подперев голову рукой, смотрел в окно. Сна не было.
…«Морской лев». Любопытное название. Значит, и план уже есть? Нет, одесский грек в Портсмуте, наверно, не врал. И полковник тот, которого пеленали в брезент, тоже, наверно, не врал. Говорил, что знал. А что он знал? От полковника, хоть какой фигурой он не будь, — до верховного командования вермахта — дистанция большая. А что думают там? Неизвестно. …Будут стянуты все плавсредства. Хорошо. Ну, а «владычица морей» — что ж? Будет смотреть на это безучастно? Нет, милые, она тоже стянет все, что сможет. Первый рывок, может быть, и удастся. А потом? Снабжать всю эту танковую и пехотную армаду? Колоссальный расход боеприпасов… Морем… Правда, очень уж неширок этот канал — проклятый этот Ламанш. На западе — 110, на востоке — 32 километра… Но все же… но все же — тридцать два… По воде не побежишь, снаряды и горючее на грузовиках не потащишь… Опять, значит, плавсредства, а их англичане будут пускать ко дну с великим умением и удовольствием. Решит ли все дело авиация? Сомнительно… Нет — все равно безумие, совершенное безумие…