не забывая о нравственном воспитании —
Княжнин подчеркивает и социальную роль художника:
Вместе с тем он призывает выпускников не гнаться за чинами, помня о своем великом назначении:
Последний фрагмент цитируемого послания почти дословно совпадает с первым пунктом «Предложения Академии Художеств» Бецкого, где говорится о неоправданном стремлении к чинам у молодых художников-выпускников Академии.
Помимо выполнения секретарских обязанностей при Бецком, Княжнин занимал должность редактора и составителя журнала «Известия императорского Воспитательного дома, к удовольствию общества служащие», а также преподавал словесность в Сухопутном шляхетном корпусе (сохранились отрывки из читанного им курса риторики). Учениками его были будущие драматурги Д. В. Ефимьев, В. А. Озеров, С. Н. Глинка. Кадеты сохранили самые теплые воспоминания о своем учителе: «Учителя у нас были самые лучшие во всем Петербурге, — вот хоть, например, Княжнин <...> Княжнин одевался очень скромно; но необыкновенно чисто и опрятно; руки у него были полные, белые и замечательно красивые. Кадеты чрезвычайно его любили и уважали»[24].
В 1778–1781 гг. Княжнин участвовал в издании журнала «Санкт-Петербургский вестник», где публиковал свои стихи, басни, переводы из С. Геснера и т. д.
К началу 1780-х гг. популярность Княжнина и авторитет его в литературно-театральных кругах столь упрочились, что в 1783 г. он был избран членом Российской Академии и принял участие в составлении «Словаря Академии Российской», а также сотрудничал в «Собеседнике любителей российского слова», в «Новых ежемесячных сочинениях», «Зеркале света» и др. В этот же период были написаны трагедии «Росслав» (1783), «Владисан» (1784), «Софонисба» (1787), комические оперы «Скупой» (1782), «Сбитенщик» (1783), «Мужья, женихи своих жен» (о датировке см. коммент.) и «Притворно сумасшедшая» (1787), комедии «Хвастун» (1785), «Неудачный примиритель, или Без обеду домой поеду» (до 1787) и «Траур, или Утешенная вдова» (о датировке см. коммент.). Успешно шло и продвижение по службе: в 1784 г. было удовлетворено ходатайство Бецкого о присвоении Княжнину чина коллежского асессора, а в 1786 г. — надворного советника. Первое собрание его сочинений было издано на счет Кабинета Ее Императорского Величества в пользу автора.
Трагедия «Росслав» принесла Княжнину едва ли не наибольший успех и умножила его славу. Обращение к истории Швеции XIV–XV вв. косвенно свидетельствует о связи Княжнина с панинским кружком, так как Панин интересовался шведской конституцией. Трагедия была посвящена Е. Р. Дашковой, и в этом посвящении Княжнин указывал на то, что в пьесе изображена «...не обыкновенная страсть любви, которая на российских театрах только одна была представлена, но страсть великих душ, любовь к отчеству...»
Считается, что именно с премьеры «Росслава» зародилась традиция вызывать на сцену драматурга после представления. Об этом первом вызове
рассказывают многие мемуаристы и исследователи: «Публика пришла в восторг и потребовала автора; но как поощрение такого рода было еще новостью, то и поставило Княжнина в недоумение. Дмитревский нашелся при этом случае: он вышел на сцену и объявил, что для автора восхитительно лестное благоволение публики; но как в театре его нет, то он, в качестве его почитателя и друга, осмеливается за него принести благодарность публике. Раздались громкие рукоплескания, и с этого времени, когда пиэса ознаменовывалась успехом, принято за обыкновение вызывать автора»[25].
Но именно «Росслав» заслужил больше всего обвинений в надуманности конфликта и неестественности действий и побуждений героев. Галахов даже назвал «Росслава» «комической трагедией»[26], а Вяземский отметил, что «о “Росславе” можно заметить, то имя Хвастунаему приличнее, нежели действительному “Хвастуну”. Верхолет более лжец и обманщик: Росслав есть трагический хвастун»[27]. С началом революции во Франции в 1789 г. пьеса была исключена из репертуара петербургского театра до 1801 г., хотя в Москве шла и в 1790-х гг.
26