Это одна из лучших комедий Гольдони, целиком написанная на литературном языке, без диалекта. Впервые поставлена в театре Сант-Анджело, в Венеции, в январе 1753 года или чуть позднее, как явствует из даты письма, читаемого на сцене Кавалером. В «Трактирщице», как и в «Авантюристе», есть автобиографические черточки. В 1749 году из труппы Медебака ушел свояк антрепренера, Джузеппе Марлиани, великолепный Бригелла. Причиной его ухода была, повидимому, ссора с женою, Маддаленою Марлиани. Гольдони был очень увлечен красивой и талантливой субреткой и, когда она осталась без мужа, усиленно добивался ее взаимности. А Маддалена, которой было очень выгодно внимание «поэта» труппы, кокетничала с ним. Но когда вернулся Марлиани, Маддалена, забыв все, бросилась в объятия «человека своего круга» и отвергла домогательства драматурга — Кавалера. Гольдони решил отомстить и написал пьесу, в которой главную роль должна была играть Маддалена и в которой она должна была его словами бичевать себя. Кавалер же должен был напоминать самого Гольдони. Но в процессе писания драматургический темперамент взял верх над самолюбием отвергнутого воздыхателя. Построение роли Мирандолины увлекло его самого, и теперь только отдельные фразы напоминают о том, что пьеса должна была быть местью вероломной субретке.
Тема «служанки-госпожи», прошедшая через драму и через оперу, была в моде в XIII веке. У Гольдони сказалась определенная социальная тенденция: стремление возвеличить трудовые слои города. Вполне последовательно было с его стороны заставить богатого купца полюбить простую девушку и сделать ее своей женой. Таковы три его комедии: «Ключница», «Управительница» и «Ловкая служанка».
Пьеса впервые поставлена в театре Сан-Лука, в Венеции, труппой братьев Вендрамин во время карнавала 1757 года. Сюжет ее, по словам Гольдони, рассказывающего об этом в «Мемуарах» (II, 30) основан на действительном происшествии. С неким голландским купцом приключился на самом деле очень похожий «забавный случай», и двое венецианских его корреспондентов сообщили Гольдони этот сюжет, как очень подходящий для комедии. «Я только изменил место действия и скрыл имена действующих лиц», — прибавляет он.
Комедия была поставлена впервые в театре Сан-Лука 16 февраля 1760 года и шла без перерыва до конца карнавала. Комедия до сих пор не сходит со сцены. На текст комедии написана в 1906 году опера известным венским композитором, венецианцем по рождению, Эрмано Вольфом Феррари, автором также и другой оперы на сюжет Гольдони «Любопытные женщины».
Сюжет комедии заимствован, повидимому, из действительной жизни. В «Мемуарах» (II, 41) Гольдони рассказывает: «В Венеции в старые времена жил старик по имени Тодеро, самый грубый и несносный человек в мире. Он оставил после себя такую приятную память, что, когда в Венеции встречают какого-нибудь брюзгу, его всегда называют Тодеро-Ворчуном. Я знал одного из таких сварливых стариков».
Кьоджа, — на венецианском диалекте — Чоза, городок в венецианской лагуне, на материке, в тридцати километрах к югу от Венеции. Населен и сейчас рыбаками, но от сорокатысячного населения его, о котором идет речь в пьесе Гольдони, осталось не больше половины. Гольдони в молодости занимал ту самую должность в кьоджинском уголовном суде, что и коадъютор его комедии, и хорошо изучил нравы рыбаков. То, что он изобразил в своей комедии, списано с натуры. Несмотря на нарочито вставленную в конце пьесы декларацию Лучетты, сами кьоджинцы очень обиделись на Гольдони и устами некоего аббата-патриота упрекали его в том, что он представил их в карикатурном виде.
Комедия относится к наиболее зрелому периоду творчества Гольдони. Она была поставлена в конце карнавала 1761 года в театре Сан-Лука в Венеции.
«Кьоджинские перепалки» дают превосходную картину нравов венецианского общества.
Диалект в пьесе — даже не венецианский, а кьоджинский, то есть ответвление венецианского, и о смысле многих слов сейчас приходится только догадываться. Особый интерес представляет речь падрона Фортунато, лопотуна, как его называют и жена и коадъютор. Он говорит очень быстро, заикается, то не выговаривает «р» и «л», то съедает в слове начальные буквы и комкает остальные, превращая их в какую-то словесную кашу. Люди, не привыкшие к его манере разговаривать (падрон Виченцо, коадъютор), совсем не понимают его, о чем и говорят ему в лицо, вызывая немалое удивление с его стороны. Гете, смотревший пьесу в 1786 году, так описывает игру актера, исполнявшего роль Фортунато: «Он всегда как бы берет разбег движением губ и помогает слову руками и пальцами, пока, наконец, ему не удается вытолкнуть то, что ему нужно сказать. Но так как это удается ему только с помощью коротких фраз, то он приучил себя к лаконической серьезности». Перевод наш дает его речь полностью и правильным русским языком.