Жак. Как вора и обольстителя.
Валер. Я не заслужил такого обвинения. И когда станет известно, кто я такой…
ЯВЛЕНИЕ IV
Гарпагон, Элиза, Мариана, Валер, Фрозина, Жак, комиссар.
Гарпагон. Ах, срамница, ах, недостойная дочь! Не впрок тебе пошли отеческие наставления! Влюбилась в подлого воришку и без моего согласия обручилась с ним! Нет, ошибаетесь! Вы оба поплатитесь! (Элизе.) Запру тебя в монастырь. Там, в крепких стенах, тебя устерегут. (Валеру.) А ты, бесстыжий проходимец, на виселице покачаешься!
Валер. Вы пристрастный судья, не вам меня судить. По крайней мере меня хоть выслушают перед приговором.
Гарпагон. Я ошибся, тебя не повесят, а колесуют заживо.
Элиза(бросается к ногам Гарпагона). Ах, батюшка, сжальтесь, молю вас! Вам дана родительская власть, но не будьте жестоким. Не поддавайтесь первому порыву гнева, подумайте, что вы хотите сделать! Вглядитесь в человека, которого хотите наказать. Он совсем не тот, каким вам представляется. Когда вы узнаете, что, если бы не он, вы давно потеряли бы меня, вам станет более понятно, что я соединила с ним мою судьбу. Да, отец, это он спас меня, когда я тонула в реке, вы ему обязаны жизнью своей дочери, дочери, которая…
Гарпагон. А мне-то что? Лучше бы тебе тогда пойти ко дну, а то теперь вон что этот мошенник натворил!
Элиза. Ради отеческой любви ко мне помилуйте…
Гарпагон. Нет, не помилую, ничего и слушать не хочу. Пусть за все перед судом ответит.
Жак(в сторону). Вот тебе за побои!
Фрозина(в сторону). Ну и дела!
ЯВЛЕНИЕ V
Ансельм, Гарпагон, Элиза, Мариана, Фрозина, Валер, комиссар, Жак.
Ансельм(Гарпагону). Что случилось, сударь? Я вижу, вы в таком волненье…
Гарпагон. Ох, господин Ансельм! Перед вами несчастнейший из всех людей! Вы пришли для брачного договора? Какой там договор! Убили, зарезали меня! Деньги украли и честь украли! Поглядите-ка на этого разбойника, на этого мерзавца! Пробрался ко мне в дом, в услуженье поступил. Зачем? Чтобы попрать священнейшее право! Выкрал у меня деньги и вдобавок дочку обольстил!
Валер. Вы бредите! Какие деньги? Я о ваших деньгах никогда и не думал.
Гарпагон. Не угодно ли, они друг другу дали слово пожениться! Господин Ансельм, неужто вы снесете такое оскорбление? Тащите его в суд! Вы должны возбудить преследование! Отомстите наглецу за обиду!
Ансельм. Жениться силою я вовсе не намерен. Если девушка отдала сердце другому, я не смею притязать. Но из участья к вам я готов вмешаться и защищать ваши интересы, как свои собственные.
Гарпагон. Вот комиссар, он свою службу знает. (Указывает на Валера.) Покрепче составьте обвинение, сударь, так распишите, чтобы преступление было для всех очевидно.
Валер. Какое преступление? Кто может счесть преступлением страстную мою любовь и то, что мы с Элизой дали друг другу слово? Напрасно вы думаете, что меня подвергнут казни, а когда узнают, кто я…
Гарпагон. Да уж знаем, знаем. Слыхали эти сказки! Нынче столько расплодилось благородных мошенников да обманщиков; они пользуются безвестностью своего происхождения и нагло прикрываются первым попавшимся славным именем.
Валер. Да будет вам известно, что мне честность не позволит присвоить чужое имя. Весь Неаполь может засвидетельствовать мое происхождение.
Ансельм. Эй, осторожнее! Подумайте о том, что говорите. Как бы вам не попасть впросак! Я знаю весь Неаполь и могу вывести вас на чистую воду.
Валер(гордо надевает шляпу). Мне нечего бояться. И если вам знаком весь Неаполь, вы должны знать дона Томазо д'Альбурчи.
Ансельм. Конечно, знаю. Как же мне его не знать!
Гарпагон. Наплевать мне на ваших донов Томазов, Помазов, Замазов! (Заметив, что горят две свечи, одну задувает).
Ансельм. Постойте, не перебивайте. Послушаем, что он скажет.
Валер. Ведь это мой отец.
Ансельм. Отец?
Валер. Да, отец.
Ансельм. Полно, не шутите! Придумайте басню поумнее. А этой выдумкой вы никого не обманете и себя не спасете.
Валер. Будьте по учтивей, сударь! Я не лгу и то, что говорю, могу доказать.
Ансельм. Вы сын Томазо д'Альбурчи? Вы осмеливаетесь это утверждать?
Валер. Осмеливаюсь. И перед кем угодно скажу, что это правда.
Ансельм. Неслыханная дерзость! Сейчас я вас разоблачу. Знайте же, шестнадцать лет назад, и даже более, человек, о котором вы говорите, погиб в море с женою и детьми, когда бежал из Неаполя во время беспорядков, спасаясь от преследований, как и многие знатные семейства.
Валер. Верно. Но сейчас я вас опровергну. Знайте же, что сын его, семилетний ребенок, вместе со своим дядькой был спасен испанским кораблем, и этот сын спасенный – я, тот самый, кто с вами говорит. Знайте, что капитан-спаситель пожалел несчастного ребенка, взял его к себе и воспитал, как своего родного сына. Лишь только я пришел в возраст, я избрал себе воинское поприще. Вскоре мне стало известно, что мой отец, которого все считали умершим, остался жив. Я отправился его разыскивать и, приехав в этот край, по воле случая встретил здесь прелестную Элизу. С первого мгновенья я был очарован и стал ее рабом. Страстная любовь к Элизе и суровость господина Гарпагона побудили меня проникнуть в этот дом под видом управителя. Я тут остался и послал людей на розыски родителей.
Ансельм. Но, кроме ваших слов, где доказательства, что это правда, а не басня, придуманная вами?
Валер. Это подтвердят и люди и памятные вещи: капитан испанского фрегата, отцовская печатка из рубина, агатовый браслет, который матушка надела мне на руку, и старый Педро, тот самый наш слуга, что спасся вместе со мной во время кораблекрушенья.
Мариана. Ах, теперь я могу поручиться – вы не обманщик! Из ваших слов я вижу ясно: вы – мой брат.
Валер. Как! Вы – моя сестра?
Мариана. Да, ваша сестра. Недаром у меня сердце забилось от волнения, лишь только вы заговорили. Как матушка-то будет счастлива! Сотни раз она мне рассказывала о страданиях нашего семейства. В час крушения корабля небо уберегло нас с нею от гибели, но, сохранив нам жизнь, отняло у нас свободу: корсары подобрали нас в море на обломках судна. Мы провели в рабстве десять лет, и счастливый случай возвратил нам свободу. Мы отправились в Неаполь, но там узнали, что все наше имущество распродано, об отце нам никто ничего не мог сказать. Мы поехали в Геную, там матушка с трудом добилась, чтобы ей вернули жалкие остатки принадлежавшего ей наследства. Спасаясь от варварской несправедливости своих родных, она бежала в этот город и здесь влачит жалкое существование.
Ансельм. О небо! Велико твое могущество! Как не увидеть в этом чуда! Дорогие дети, обнимите своего отца, сольемте вместе слезы великой радости!
Валер. Вы наш отец?
Мариана. А матушка так долго вас оплакивала!
Ансельм. Да, дочь моя, да, сын мой, я дон Томазо д'Альбурчи. По божьей воле, я спасся и сохранил все деньги, которые вез с собой. Шестнадцать лет все считали меня мертвым, а я был в долгих путешествиях. Полагая, что моя семья погибла, я уже хотел искать себе утешения в новом браке с какой-нибудь разумною и кроткою особой. Зная, что в Неаполе жизнь моя не будет в безопасности, я навсегда простился с ним, распродал через надежных людей все свое имущество и поселился здесь под именем Ансельма. Я отринул свое прежнее имя, принесшее мне столько бедствий.
Гарпагон(Ансельму). Так это ваш сын?