Выбрать главу

Уильям Конгрив

Комедии

Старый холостяк

1693
Quern tulit ad scenam ventoso gloria curru, Exanimat lentus spectator, sedulus inflat. Sic leve, sic parvum est, animum quod laudis avarum Subruit, aut reficit.[1]
Horat. Lib. II, Epist.

МИСТЕРУ КОНГРИВУ ПО СЛУЧАЮ ПОСТАНОВКИ «СТАРОГО ХОЛОСТЯКА»

Где славы вожделеет дарованье И обгоняют годы созреванье, Там лишь исполним мы свой долг прямой, Вознаградив заслуженной хвалой Поэта за успех его большой. Не за горами день, когда у света Признание найдет пиеса эта И станет не слабее, а сильней Наш интерес непреходящий к ней. Природа — женщина: у ней в обычье Бежать от нас, но только для приличья. О Конгрив, не страшись настичь ее: Желанно ей объятие твое! Будь с ней настойчив, хоть учтив, как ране, И ты пожнешь плоды своих стараний: Такие у тебя и мощь, и стать, Что создан ты беглянкой обладать. Над царством муз по воле Аполлона, Чьей милостью дана ему корона, Владычествует Драйден[2] так давно, Что надобно ему теперь одно — Наследник по божественному праву, Который, от него приняв державу, Ее от распаденья сохранит, Хоть новых стран он ей не подчинит. Но первенец его не жаждет власти: Уичерли[3] в покое видит счастье. Не до нее и Этериджу[4]: он За рубежом разгулом поглощен. Ли[5] мертв, и Отвея[6] уж нет в помине. Лишь ты его надежда, Конгрив, ныне. Живи к великой радости его И к вящей чести острова сего. Когда ж — пусть этот час придет попозже! — Учитель твой с землей простится все же, Свой гений и тебя нам завещав, Ты, восприемник дел его и прав, Закончи то, что начато им было, Сравнявшись в славе с ним, как равен силой. Любых вершин ты можешь досягнуть И досягнешь — лишь плодовитей будь. Пусть поучать поэта не годится — Мне, другу твоему, сей грех простится.
Т. Саутерн[7]

ДОСТОЧТИМОМУ ЛОРДУ ЧАРЛЗУ КЛИФФОРДУ ИЗ ЛЕЙНЗБОРО[8], И ПР.

Милорд,

Жизненные перипетии впервые предоставили мне случай письменно обратиться к Вашей светлости, и я безгранично рад воспользоваться им: то, что я пишу, адресовано всем, а значит, позволяет мне выразить (и довести до всеобщего сведения) признательность и уважение, которые я питаю к Вам и силюсь подтвердить делом. Я испытываю настолько сильное стремление быть Вам полезным, что оно избавляет меня от дальнейших уверений в моей преданности: коль скоро тесные узы, связывающие меня с Вашей светлостью и Вашим домом, не разрешают мне публично воздать Вам хвалу, любое выражение моей готовности быть Вашим слугой явилось бы лишь честным, но ненужным признанием моего перед Вами долга и свидетельством моей искренней Вам благодарности.

Порою мне хочется служить Вашей светлости так, чтобы это было для меня менее выгодно, зато более лестно. Мои слова отнюдь не означают, что я жажду перестать быть Вашим должником; они означают только, что я желал бы им стать по своей воле: тогда я получил бы право гордиться тем, что разглядел и нашел человека, у которого счастлив быть в долгу без надежды когда-нибудь расплатиться.

Ваша светлость лишает меня всякой возможности соприкоснуться с Вами и не быть тут же взысканным Вашими щедротами, и хотя, по видимости, я только высказываю здесь свои к Вам чувства (что столь обычно в нашем расчетливом свете), я в то же время невольно преследую собственный интерес: Вашей светлости нельзя воздать должное, не получив при этом выгоды для себя. Конечно, кто не совершает безумств, тот не нуждается и в защитнике; но будь мы чужды ошибок, сила не находила бы себе применения, а добросердечие — повода проявиться; там же, где эти достоинства налицо, жаль не воспользоваться ими, если ты все-таки натворил глупости; поэтому, сделав ложный шаг, должно искать зашиты у силы и добросердечия. К этому своего рода поэтическому силлогизму я прибегаю сейчас для того, чтобы склонить Вашу светлость взять под свое покровительство мою пиесу. Она хоть и не первый мой опыт, увидевший свет, но первое мое прегрешение в драматическом жанре, вернее, в поэзии вообще; надеюсь поэтому, что мне ее легче простят. Будь она поставлена тогда же, когда написана, в ее защиту можно было бы сказать больше. Незнание столицы и законов сцены послужило бы начинающему автору оправданием, на которое он уже не вправе уповать после четырех лет литературного труда. Тем не менее я почитаю себя обязанным заявить, что глубоко оценил снисходительность лондонских зрителей, так тепло принявших мою пиесу при всех ее недостатках, которые — не могу не признаться и в этом — были большей частью замаскированы искусной игрой актеров[9]: убежден, что умелое исполнение в высшей степени способствовало раскрытию всех выведенных мною характеров.

вернуться

1

Тех, кто на сцену взнесен колесницею ветреной Славы, Зритель холодный мертвит, а горячий опять вдохновляет. Так легковесно, ничтожно все то, что тщеславного мужа Может свалить и поднять... Гораций. Послания (I, 1) (Перевод Н. Гинцбурга)
вернуться

2

Драйден Джон (1631-1700) — английский поэт, драматург, критик, один из основоположников английского классицизма. Драйден создал жанр так называемой героической пьесы, эстетические принципы которого сформулированы им в «Опыте о драматической поэзии» (1668) и в «Опыте о героических пьесах» (1672). В годы английской буржуазной революции Драйден воспел Кромвеля в оде на его смерть (1658), в период Реставрации прославлял монархию, при дворе Стюартов — поэт-лауреат и историограф. Комедии Драйдена во многом подражательны; из трагикомедий лучшие — «Тайная любовь, или Королева-девственница» (1668) и «Торжествующая любовь» (1694).

вернуться

3

Уичерли Уильям (1640-1716)-английский драматург. Получил юридическое образование во Франции, затем учился в Оксфорде. Первая комедия Уичерлн «Любовь в лесу, или Сент-Джеймсский парк» (1671) имела шумный успех. Комедии «Джентльмен — учитель танцев» (1672), «Жена из провинции» (1675) и «Прямодушный» (1676) упрочили за Уичерли славу одного из ведущих комедиографов периода Реставрации. Пьесам Уичерли свойственны блеск диалога, живость интриги, отточенность разговорного языка. Реалистическая обрисовка английской аристократии делают Уичерли-сатирика предшественником Генри Филдинга, Оливера Голдсмита и других классиков английской комедии нравов.

вернуться

4

...Не до нее и Этериджу.. — Этеридж Джордж (1634-1692)-английский комедиограф, автор блестящих и остроумных комедий «Комическое мщение, или Любовь в бочке» (1664; русский перевод: М., «Искусство», 1975), «Она хотела б, если бы могла» (1668) и «Раб моды» (1676).

вернуться

5

Ли Натаниэл (1653-1692)-английский драматург. Писал трагедии на античные сюжеты: «Нерон» (1675), «Глориана» (1676), «Софонизба» (1676), «Митридат» (1678), «Теодозий» (1680), «Константин Великий» (1684). Наибольший успех имела трагедия «Царицы-соперницы» (1667), державшаяся в репертуаре английских театров свыше ста лет.

вернуться

6

...Отвея нет в помине... — Отвей Томас (1652-1685) — выдающийся представитель драматургии Реставрации. Лучшие пьесы Отвея: «Дон Карлос» (1676), «Сирота» (1680), «Спасенная Венеция, иди Раскрытый заговор» (1682). Его высоко ценили Вальтер Скотт и Байрон.

вернуться

7

...Саутерн Томас (1660-1746) — английский драматург, автор многочисленных пьес, среди которых выделяются «Благородный брат, или Персидский принц» (1682), «Роковая свадьба» (1694), «Оруноко» (1696), «Спартанка» (1719).

вернуться

8

...лорду Чарлзу Клиффорду из Лейнзборо... — Чарлз Бойл, лорд Клиффорд (1639-1694), близкий знакомый семьи Конгрива.

вернуться

9

...искусной игрой актеров — В вечер премьеры роли в комедии «Старый холостяк» исполняли: Хартуэлл — Томас Беттертон; Беллмур — Джордж Пауэлл; Вейнлав — Чарлз Уильяме; Шарпер — Джон Вербрагген; сэр Джозеф — Уильям Бауэн; капитан Блефф — Джозеф Хейнз; Фондлуайф — Томас Доггет; Араминта — Энн Брейсгердл; Белинда — Сюзанна Маунтфорт; Летиция — Элизабет Барри; Сильвия — Элизабет Баумен. Суфлер Джон Даунз отмечал в своем дневнике, что игра Доггета и миссис Барри была «исключительна».