«Истинное назначение театра, — писал Колльер, — поощрять добродетель, противодействовать пороку, изображать шаткость человеческого величия, внезапные перемены судьбы и пагубные последствия насилия, несправедливости и гордыни. Представлять безрассудство, коварство и вообще все дурное в таком свете, чтобы они вызывали полное к ним презрение». Настойчиво требуя реформы театра, Колльер подчеркивал, что «ничто не может быть вреднее для благочестия и религии, чем театр; театр покровительствует таким страстям и награждает такие пороки, которые противны разуму»[417].
Книга Колльера вызвала горячую дискуссию. Много возражений возникло, конечно, со стороны драматургов[418], но памфлет Колльера оказал не только эмоциональное воздействие на литературные и театральные круги — он привел и к практическим последствиям. Комедии типа тех, которые создавали Уичерли или Этеридж, едва ли могли теперь идти на подмостках английских театров. Постепенно господствующее положение на сцене заняли драматические произведения, чей пафос заключался в утверждении и восхвалении буржуазных добродетелей — бережливости, набожности, практицизма.
Сила Колльера заключалась в том, что его взгляды встретили поддержку у нового, третьесословного зрителя, который мало-помалу теснил светских щеголей и щеголих, прочно завоевывая свое место в театре.
И, надо отметить, зрители-буржуа умели весьма решительно выражать свое мнение по поводу того или иного спектакля, определять успех или неуспех любой пьесы. Положение английских театров в первые годы нового века было довольно тяжелым: хотя число памфлетов чисто «колльеровского» характера, полных нападок на современную сцену, и уменьшилось, жизнь различных трупп по-прежнему оставалась тревожной. Многочисленные общества по исправлению нравов зорко следили за репертуаром ведущих лондонских театров, угрожая даже таким знаменитым актерам, как Томас Беттертон, Элизабет Барри и Энн Брейсгердл, суровой расправой «в случае неповиновения и распространения непристойности и богохульства на сцене». Нередко ревнители нравственности от слов переходили к делу: летом 1702 г., например, на Варфоломеевской ярмарке были запрещены все спектакли и «прочие нечестивые зрелища».
Три месяца спустя Конгрнв ответил на обвинения Колльера в памфлете «Поправки к ложным и искаженным цитатам мистера Колльера»[419], где изложил свои взгляды на искусство комедии, задачей которой, по мнению Конгрива, было не только развлекать, но и наставлять.
Премьера последней комедии Конгрива «Так поступают в свете» («The Way of the World») состоялась 5 марта 1700 г. в театре Линколнз-Инн-Филдз. Спустя несколько дней Драйден писал другу: «Новая комедия Конгрива прошла с небольшим успехом, хотя заслуживает большего»[420]. Аристократический Лондон не мог простить драматургу тот сарказм, с которым он изобразил светское общество. Одним критикам казалось, что сатирические краски превалировали в общей цветовой гамме и пьесы и спектакля; другим — что Конгрив слишком много внимания уделил диалогу в ущерб более тщательной разработке сюжета. В «Посвящении» к комедии Конгрив не без сарказма писал: «Пьеса эта имела успех у зрителей вопреки моим ожиданиям; ибо она лишь в малой степени была назначена удовлетворять вкусам, которые, по всему судя, господствуют нынче в зале».
Расстроенный неудачей, Конгрив, должно быть открыто заявил, что не намерен более писать для театра: некоторое время спустя, анонимный автор книги «Сравнение двух сцен» писал, что не станет анализировать последнюю комедию Конгрива, поскольку ее автор «навсегда порвал со сценой и (в поэтическом смысле) умер...»[421]
Действительно, Конгрив перестает писать для драматического театра. Что было тому причиной — неизвестно. Усталость и недомогание? Подагра и все ухудшающееся зрение? Возможно. Скорее всего, однако, нежелание вновь вступать в «непрерывную войну с плутами и глупцами»[422], повадки которых драматург так точно запечатлел в своих комедиях.
Джон Драйден умер в мае 1700 г. В своем последнем сочинении — прологу к придворной «маске» — он обвинял век ушедший в стяжательстве и обмане, призывая новорожденное столетие «начать все заново».
417
J. Collier. A Short View of the Immorality and Profaneness of the English Stage. London, 1698: In: J. E. Spingarn. Critical Essays of the Seventeenth Century, vol. III. Oxford, 1908-1909, p. 277.
418
О возникшей полемике подробно см.: W. Heldt. A Chronological and Critical Review of the Appreciation and Condemnation of the Comic Dramatists of the Restoration and Orange Periods — Neophilologus, VII-VIII, 1922-1923.
419
Amendments of Mr. Collier's False and Imperfect Citations, etc. from The Old Bat-chelor, The Double Dealer, Love for Love and the Mourning Bride by the Author of the Plays. London, 1698.
421
A Comparison between the Two Stages with an Examen of the Generous Conqueror; and Some Critical Remarks. London, 1702, p. 197. По этому же поводу позднее высказался Сэмюэл Джонсон: «Кажется, что силы покинули Конгрива, когда он порвал со сценой. Так обессилел Антей, отторгнутый от земли. Вызывает удивление тот факт, что ум столь могучий и изобретательный в области драмы оказался бесплодным и скудным в других сферах...» (Samuel Johnson. Lives of the Poets, p. 62).