Говорить правду — вот одна из заповедей, следуя которой Пройд умудряется обводить всех вокруг пальца. ЭТУ житейскую мудрость Пройд почерпнул из трактата Бальтасара Грасиана-и-Моралеса «Обиходный оракул, или Искусство быть благоразумным» (1647), который с 1685 по 1716 г. переиздавался в Англии четырнадцать раз. В своих афористически сформулированных правилах Грасиан-и-Моралес подчеркивал, что умный человек сумеет приспособиться к обстоятельствам и обернуть правду в свою пользу. «Хитроумнейший Пройд! — восклицает в восторге Милфонт, введенный в заблуждение тактикой негодяя. — Ты бы несомненно стал государственным мужем или иезуитом — не будь ты слишком честным для первой роли и слишком благочестивым для второй» (V, 3).
Пройд явно испытывает удовольствие, разыгрывая роль своеобразного режиссера-постановщика: он расставляет актеров в своем маленьком спектакле-заговоре, дает им задания, указывает на время их выходов. Довольный результатом он говорит: «Сыграно мастерски, и моя помощь была ненужна; тем не менее я стоял за кулисами в ожидании своего выхода: чтобы все подтвердить, если понадобится» (III, 1). Сцена в спальне леди Трухлдуб (IV, 5) является фактически миниатюрной «пьесой в пьесе», поставленной Пройдом с умом и тонкостью.
Двойную игру в комедии ведет не только Пройд. Так, леди Слайбл в присутствии мужа носит маску благонравия, одновременно всячески поощряя ухаживания Беззабуотера; леди Вздорнс, «дама литературная», претендующая на литературный вкус и утонченность, на самом деле — самовлюбленная невежда, сочиняющая «без остановки» длинные и утомительные романы, элегии, сатиры, послания и героические поэмы. Обе леди, их мужья (сэр Пол и лорд Вздорнс) и Брехли претендуют на звание остроумцев, но это, как тонко показывает Конгрив, фальшивое остроумие, вызывающее смех своей нелепостью и глупостью. Уж не притупилось ли английское остроумие, словно спрашивает комедиограф, не исчезли ли подлинные остроумцы, если в их клане появились леди Вздорнс и Брехли? Драматург предупреждает и о другой опасности: о Пройдах, коварных, изворотливых, умных и жестоких, способных на обман, предательство и низость.
Третья комедия Конгрива «Любовь за любовь» резко отличается от двух предыдущих и по тематике, и по атмосфере, и по художественным средствам. Если действие «Старого холостяка» происходит нередко на улице или в доме, лишенном каких-либо конкретных признаков, то в новой комедии перед английским зрителем возникал пестрый, шумный и разноликий мир столицы, хорошо знакомый каждому лондонцу, легко угадываемый им в деталях быта, костюмах персонажей, речи героев.
В прологе Конгрив сообщает зрителям, что хотя в пьесе речь пойдет о делах домашних и бытовых, в ней есть юмор, колкая сатира, занимательная интрига. Разнообразны характеры действующих лиц («всякий вкус мы ублажим»): здесь остроумец Валентин, составитель гороскопов и рогоносец мистер Форсайт, скептик Скэндл, простоватый моряк Бен, болтливый щеголь Тэттл, умная Анжелика, порочные светские леди миссис Фрейл и миссис Форсайт.
Дела «домашние» раскрываются в образах Бена, мисс Пру, сэра Сэмпсона и старика Форсайта. Эти характеры созданы драматургом остроумно и изобретательно, они еще раз доказывают, как наблюдателен Конгрив, как он умеет видеть жизнь во всех ее проявлениях и подробностях. Бен необычайно эффектен и с чисто театральной точки зрения. Его речь, уснащенная «морским остроумием», сдобренная солеными шутками, отличается здравым смыслом, незлобливостью, юмором. «Занесенный попутным ветром» в светские гостиные, Бен удивляет всех своей прямотой и простодушием: он трезво судит о браке и семейной жизни в разговоре с отцом (III), не уступает в остроумии изысканной шлюхе миссис Фрейл (IV), делает вполне достойное и покоряющее своей откровенностью предложение мисс Пру (III). Несмотря на театральную эффектность Бена, Конгрив не считал этот образ созданием высокохудожественным. В очерке «О юморе в комедии» драматург писал, что люди определенной профессии (матросы, торговцы, жокеи, игроки) легко распознаются по жаргону или диалекту своего ремесла или профессии. «Создавать подобные персонажи, — продолжает Конгрив, — можно чуть ли не по определенному рецепту: от автора требуется только одно — набрать несколько подходящих фраз и терминов данной профессии и заставить своих персонажей употреблять их в качестве нелепых метафор в своих разговорах с различными другими персонажами. В ряде новых пьес такого рода персонажи выводились достаточно успешно, но, по-моему, для этого не потребовалось большого труда и таланта: здесь нужна хорошая память и поверхностная наблюдательность». И все-таки Бен создан Конгривом продуманно и тонко. На протяжении пьесы перед читателем возникают фактически два человека: доверчивый и туповатый моряк, над которым посмеиваются и которого унижают, и разгневанный юноша, оскорбленный поведением миссис Фрейл (IV): гротеск постепенно уступает место реалистическому характеру.