Беллмур (читает). М-м... «не будет в городе сегодня вечером, и он обещает прислать мне для компании мистера Спинтекста; но я постараюсь, чтобы Спинтекста не оказалось дома.» Превосходно! Спинтекст?.. А, кривой проповедник-пуританин!
Вейнлав. Он самый.
Беллмур (читает). М-м... «Беседа с вами будет куда приятней, если вы сумеете принять его обличье, чтобы ввести в заблуждение слуг.» Очень хорошо! Значит, я должен прибегнуть к переодеванию? Готов от всего сердца... Это придаст любви остроту, усиливая ее сходство с воровством, а для нас, любострастных смертных, грех тем слаще, чем тяжелей. Фрэнк, я потрясен твоим великодушием.
Вейнлав. Видишь ли, я не терплю, когда мужчине что-нибудь навязывают — будь то любовь или выпивка, а тут я ничего не домогался. Мне только довелось раз или два очутиться в обществе, где Летиция была самой красивой из женщин. Я, понятное дело, обратил на нее внимание, а она, видимо, приняла это всерьез. Все было бы так же, будь на моем месте ты или кто-нибудь другой.
Беллмур. Не отказался бы от такого успеха!
Вейнлав. Не сомневайся в нем. Уж если женщине приспичило наставить мужу рога, сам дьявол не уймет ее, прежде чем она в этом не преуспеет.
Беллмур. Скажи, что за человек этот Фондлуайф?
Вейнлав. Помесь домашней собачки с дворовым псом: временами педант и брюзга, временами — я сам тому свидетель — по-своему мил. Склонен ревновать, но еще больше — нежничать. Словом, часто беспричинно ревнив, но еще чаще — безосновательно доверчив.
Беллмур. Очень ровный и подходящий для моей цели характер. Я должен заполучить твоего Сеттера — парень поможет мне в моем маскараде.
Вейнлав. Можешь взять его хоть навсегда: он стал у тебя таким, что уже не пригодится никому другому.
Беллмур. А ты, бедняга, в ответ на письмо Сильвии отправишься к ней с визитом. Ее устроит любой час дня и ночи. Но разве тебе неизвестно, что там у тебя появился соперник?
Вейнлав. Известно. Старый грубиян и притворный женоненавистник Хартуэлл считает ее невинной. Вот поэтому я и стараюсь избегать ее: пусть она потоскует и разочаруется во мне, тогда сможет думать о нем. Я знаю, он ежедневно навещает ее.
Беллмур. Тем не менее по-прежнему ворчит и полагает, будто мы не знаем, что он влюблен. В самое ближайшее время его так от этого разнесет, что он волей-неволей разродится признанием. Буду рад услышать его из уст самого Хартуэлла: приятно все-таки посмотреть, как он тужится в схватках, открывая тайну, которая увидела свет задолго до срока.
Вейнлав. Ну, всего доброго! Кстати, давай пообедаем вместе. Встретимся, где всегда.
Беллмур. С радостью. Оттуда удобно проследовать с послеобеденным визитом к нашим возлюбленным. По-моему, я чертовски влюблен: недаром же я так обеспокоен тем, что не видался вчера с Белиндой.
Вейнлав. А я хоть и видел вчера свою Араминту, но тоже сгораю от нетерпения. (Уходит.)
Беллмур. До чего ж я ненасытен в любви! Кто другой, не довольствуясь тем, что он раб высокой страсти и одновременно услаждается с полудюжиной самолично приобретенных любовниц, принял бы на себя еще и заботы Вейнлава только потому, что их груз слишком тяжел для его плеч? Таким образом, я не только вынужден спать с чужими женами, заменяя мужей, но и взвалить на себя более трудную задачу — ублаготворить чужих любовниц. Пора, пора остановиться, иначе не выдержу: плоть моя и кровь тоже не вечны.
Шарпер. Сожалею, что застаю тебя за таким занятием, Нед. Когда человек начинает рассуждать сам с собой, считай, что он погиб.
Беллмур. Шарпер? Рад видеть тебя.
Шарпер. Ты что такой задумчивый? Разве Белинда стала жестока с тобой?
Беллмур. Нет, это не из-за нее. Сегодня мне предстоит важное дело, которое следует обдумать.
Шарпер. Скажите на милость! Какое еще важное дело может у тебя быть?
Беллмур. Так вот, знай: я должен доконать олдермена. Видимо, мне суждено нанести, ему последний удар и даровать ему титул рогоносца, дабы он сравнялся в достоинстве с остальными своими собратьями. Словом, мне придется извиниться перед Белиндой.
Шарпер. Ей-богу, лучше уж вовсе откажись от нее: надежды сделать ее своей любовницей у тебя нет, а для жены она слишком горда, ветрена, жеманна, остра на язык и красива.
Беллмур. Но денег и у нее не может быть слишком много. Не шути, Том: речь идет о двенадцати тысячах фунтов. Верно, Белинда — страшная щеголиха и жеманница, но я от всей души верю, что плутовка любит меня: она никогда не сказала обо мне доброго слова, но и бранить меня никому не позволяет. К тому же у нее, как я сказал, двенадцать тысяч фунтов. Гм... А знаешь, с другой стороны, она не кажется мне такой уж жеманной. Я воздаю ей должное, но, в конце концов, женщина — это только женщина. Конечно, я не сомневаюсь, что как таковая она мне понравится: разрази меня бог, если я не люблю весь женский пол!