Арчер. Про графа, говоришь? А миссис Саллен упоминали?
Скраб. Что-то вроде было, да только я не понял, о ком речь, то ли о Саллен, то ли о Доринде.
Арчер. Ты никому об этом не проболтался, приятель?
Скраб. Скажешь тоже! Да что я, дурак, что ли? Я дал себе зарок: покуда у нас в доме тишь да гладь, никому ни слова — ни за, ни против.
Арчер. Золотое правило, братец. Видно, между графом и твоей хозяйкой идут какие-то переговоры, а поп со служанкой — полномочные представители. Но я во что бы то ни стало приму участие в подписании договора. Где он, этот святой отец?
Скраб. Они забрались с Джипси в чулан и жрут там хозяйское варенье.
Эймуэлл (за сценой). Мартин! Мартин!
Арчер. Сейчас, сэр, сейчас!
Скраб. А про вторую гинею ты забыл, брат Мартин?
Арчер. Вот она. Даю ее от чистого сердца.
Скраб. А я беру от чистого сердца.
Арчер уходит.
Кажется, я расстроил ваши планы, голубушка Джипси, а коли вы напустите на меня капитана, эти две гинеи помогут мне откупиться. (Уходит.)
Из разных дверей входят миссис Саллен и Доринда, они встречаются.
Миссис Саллен. Как дела, сестрица?
Доринда. А как у вас, сестрица?
Миссис Саллен. Ну как милорд?
Доринда. А как его лакей?
Миссис Саллен. Лакей, говоришь! Да этот лакей куда больше похож на джентльмена, чем его хозяин, и во сто раз красивее!
Доринда. Смотрите, как бы вам не подвести его под петлю!
Миссис Саллен. Уж я бы постаралась, кабы на его месте был твой дружок!
Доринда. Вы, кажется, утверждали, что наш союз останется в силе, пока вы не преступите рамок приличия.
Миссис Саллен. Ах ты, глупая провинциалочка, какие у тебя мысли! В каждом мужчине тебе мерещится любовник!
Доринда. А что же тут удивительного? Наш разум так связан с нашей плотью, что ему приходится сообразовываться с ее желаниями.
Миссис Саллен. Ну как развивает женщину любовь и хорошее общество! Вот когда для тебя началась настоящая жизнь, дитя мое! Раньше ты так не говорила.
Доринда. А разве меня кто спрашивал? Милорд сказал, что я самая умная и красивая женщина на свете. И я верю, что он не кривил душой.
Миссис Саллен. Ты на правильном пути, девочка. Тщеславие — наш воздух, а лесть — хлеб наш насущный. Не верить комплиментам мужчины так же глупо, как доверяться ему во всем остальном. Впрочем, я готова поспорить с тобой на целую гинею, что мне довелось услышать куда более сладкие речи.
Доринда. А ну-ка! Что говорил вам ваш кавалер?
Миссис Саллен. Он принял изображение Венеры за мой портрет.
Доринда. А мой принял меня за Венеру.
Миссис Саллен. Пошлая лесть! Если бы мой назвал меня Венерой, я и в самом деле решила бы, что он лакей.
Доринда. А мой стоял передо мной на коленях.
Миссис Саллен. А мой передо мной на цыпочках.
Доринда. А мой клялся умереть за меня.
Миссис Саллен. А мой умереть со мною.
Доринда. Мой говорил мне такие нежные слова. Он так меня тронул.
Миссис Саллен. Мой тоже меня тронул.
Доринда. Мой, наверно, тысячу раз поцеловал мне руку.
Миссис Саллен. А моему еще предстоит это удовольствие.
Доринда. Мой предлагал мне жениться.
Миссис Саллен. Господи, и это, по-твоему, трогательно!
Доринда. Да ведь это самая меткая из всех его стрел, дражайшая сестрица! Я могла семь лет сидеть на своих десяти тысячах приданого и высидеть какого-нибудь несусветного грубияна, вроде вашего муженька. А если я выйду за милорда, у меня будет титул, положение, собственный выезд; я буду кататься в Гайд-Парке, ездить в театры, устраивать приемы, меня будут сопровождать слуги с факелами. Вокруг меня будет такая кутерьма! — «Эй, слуги миледи Эймуэлл! — Осветите-ка лестницу! — Карету миледи Эймуэлл! — Посторонитесь! Дорогу миледи!» Ну как тут не растрогаться? Что это вы пригорюнились?
Миссис Саллен. Счастливая ты, сестрица! Твой ангел-хранитель позаботился о твоем счастье, а мой, видно, проспал его! Целые годы счастья и радости — и все тебе одной, а мне ни часочка! (Плачет.)