С т р а х о в. В чем дело, Мария Михайловна?
М а р и я М и х а й л о в н а. Достукались! Уходит Никишка. Второго дворника загубили. Сначала Ленька к нам поступил. Ненахальный такой, общежительный. Вы, вы его до техникума довели, до инструкторского-конструкторского. Теперь Никишка. На что вы его толкаете? Грамоте научили, а книжек хороших не дали. Вчера заглянула, а он порнографию читает. «Египетские ночи». И зачем Советская власть такую мерзость печатает?
С т р а х о в. Это Пушкин написал.
М а р и я М и х а й л о в н а. Александр Сергеевич? Никогда не поверю! Одним словом, дрова носите сами, мостовую метите сами, несмотря на все мое к вам уважение. Двоих дворников истребили!
С т р а х о в. Парни были способные.
М а р и я М и х а й л о в н а. Значит, нам теперь дурачка искать?
Страхов намеревается уйти.
Куда же вы? У меня еще два дела не высказаны. Повлияйте на моего супруга поавторитетнее.
С т р а х о в. А что? Пьет?
М а р и я М и х а й л о в н а. Если бы только пил… Пишет!
С т р а х о в. Что же в этом плохого?
М а р и я М и х а й л о в н а. Ему же пятьдесят пять лет! А… пишет! От соседей стыдно. За это письмо его со второго места сгоняют: выдумал деловые канцелярские бумаги художественным слогом писать.
С т р а х о в. Серьезно?
М а р и я М и х а й л о в н а. Истинный бог, сама приказ читала: «Уволить без выходного пособия за неоднократную беллетристику».
За сценой шум.
Вот. Восходит красно солнышко.
Стук в дверь. Входит В а с и л и й М а к с и м о в и ч З в е р е в. Настроение его приподнято, может быть, подкреплено стаканом вина.
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. Событие. Иду по Бронной и вижу на синем почтовом ящике написано мелом: «Разлука». Все. «Разлука». И весь почерк, каждая буква тоскует.
М а р и я М и х а й л о в н а. Ну?
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. Что «ну»?
М а р и я М и х а й л о в н а. Событие-то на Бронной какое?
В а с и л и й М а к с и м о в и ч (отмахнувшись). Антон Иванович, понимаете? Ведь здесь в одном слове целый роман написан! Она уехала. Он одно письмо посылает, другое… Нет ответа. И вот жалуется человек безответному почтовому ящику: разлука!
С т р а х о в. Очень хорошо.
М а р и я М и х а й л о в н а. Ну, а событие-то на Бронной какое?
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. Забудь про меня на минуту. Антон Иванович, вы представляете? Вечер у почтового ящика. Человек. Опустил свое бедное письмо… Улица… одиночество… и начертил мелом прямо из души: «Разлука».
С т р а х о в. Это вы, Василий Максимович, запишите…
М а р и я М и х а й л о в н а. Старик и так балуется, а вы — про ящик писать! Тяжело нам эти ящики на себе перетаскивать.
С т р а х о в. А если у Василия Максимовича талант?
М а р и я М и х а й л о в н а. Тридцать лет живем — не замечала.
С т р а х о в. А вдруг его напечатают?
В а с и л и й М а к с и м о в и ч (гордо). Да!
С т р а х о в. Имя будет, деньги…
М а р и я М и х а й л о в н а. Имя-то у него и так есть, а вот денег на его имя что-то не поступает.
С т р а х о в. Поступит, поступит.
М а р и я М и х а й л о в н а. Большой вы доброты человек, Антон Иванович.
С т р а х о в. Ну, я пойду. (Хочет уйти.)
М а р и я М и х а й л о в н а. Куда же вы? Я про дочь, про Любу еще хотела.
С т р а х о в. Да, отчего она у вас так грустит?
М а р и я М и х а й л о в н а. От возраста. Девушка от каждой звезды тоскует.
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. Про звезду запишу. В старухе искра божия.
М а р и я М и х а й л о в н а. «Запишу»! Ты бы лучше с Розановым поговорил — женится он на Любе или только так?
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. И не женится и не так! Розанов…
М а р и я М и х а й л о в н а (скороговоркой). Хороший человек, прочный человек, элегантный человек, трезвый человек.
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. Вовсе не человек!
М а р и я М и х а й л о в н а. А если его Люба любит?
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. Нет, Люба его не любит.
М а р и я М и х а й л о в н а. Нет, Люба любит!
С т р а х о в. Василий Максимович! Мария Михайловна!
В а с и л и й М а к с и м о в и ч. Я вам про Любу все расскажу, только отгоните ее, пожалуйста. (Выводит Марию Михайловну и прикрывает за ней дверь.) Антон Иванович, никакого Розанова Люба не любит.