Р а х и м д ж а н (восхищенно). Вот человек! Не улежал — в поле ушел! Больной, а ушел! Характер какой, а? Твердый! Упорный!
А д ы л о в. Упорный — это хорошо… упрямый — хуже…
Р а х и м д ж а н. Э-э-э, человек есть человек. У каждого свои достоинства, у каждого свои недостатки. Один — немножко упрямый, другой… (погладил живот)… немножко толстый…
А д ы л о в (в тон ему). Один не любит критики, другой не любит, когда критикуют… его бригадира…
Р а х и м д ж а н (поняв намек). А третий… третий бригадира не любит…
А д ы л о в. Люблю я Мавлон-ака! Уважаю, ценю, но, дорогой Рахимджан… боюсь, что когда-нибудь характер Мавлона дорого обойдется — и ему, и колхозу…
Голос Салтанат: «Рахимджан-ака!»
Салтанат вас ищет… Желаю благополучия! Я — на ферму, оттуда — в правление… (Уходит.)
Голос Салтанат: «Рахимджан-ака! Рахимджан-ака!»
Р а х и м д ж а н (кричит). Здесь я, Салатанат! Здесь я!..
Вбегает С а л т а н а т.
С а л т а н а т (с трудом переводя дыхание). По всему кишлаку вас разыскиваю…
Р а х и м д ж а н (философски). На то и секретарь, чтобы разыскивать председателя… Отдышись, Салтанат!
С а л т а н а т. Потом отдышусь. Комсомольцы приехали — раз!
Р а х и м д ж а н. Ай-ай-ай, уже приехали? Что ж ты молчишь?
С а л т а н а т. Я не молчу…
Р а х и м д ж а н. Встретить их хотели… устроить получше… Показать — где и что… Накормить…
С а л т а н а т (отгибая пальцы). Ужин им уже варят — два. Где общежитие показала — три…
Р а х и м д ж а н (восхищенно). Вот секретарь! Вот секретарь! Потолстеешь — председателем будешь! (Шоферу.) Карим, как с машиной?
Голос Карима: «Готово, хозяин!»
(Идет к машине.) Ну, Салтанат, не отставай от председателя…
С а л т а н а т (на ходу). Племянница Мавлон-ака приехала. С женихом…
Р а х и м д ж а н (остановился). Ай-яй-яй, а Мавлон-ака в поле ушел!..
С а л т а н а т. В правлении он! С комсомольцами уже беседовал.
Р а х и м д ж а н (восхищенно). А?! Первым встретил комсомольцев. Всегда у нас первый Мавлон-ака!
Р а х и м д ж а н и С а л т а н а т уходят. Слышны гудки отъехавшей машины. Пауза. Затем входят М а в л о н, Х а ф и з а и нагруженный чемоданами Д е х к а н б а й.
М а в л о н (указывая на свой дом). Вот, Хафиза, крыша, под которой живет твой дядя… Мой дом — твой дом! (Неожиданно.) Хафиза, какая ты стала красавица! В тебе есть что-то от моей сестры, почтенной Хамбробиби. И женишок твой — тоже ничего…
Х а ф и з а, смутившись, убегает в дом.
(Взяв один из чемоданов.) Заходи и ты, Дехканбай…
Д е х к а н б а й. Сейчас, дядя…
Мавлон входит в дом. Дехканбай ставит чемодан, осматривает лежащую перед ним унылую степь. Возвращается Мавлон.
М а в л о н. Ну, что задумался? Э! Знаю, о чем ты думаешь! «Голодная степь» — в какую дыру я попал? (Разжигает очаг.)
Д е х к а н б а й. Нет, дядюшка, не угадали. Разрешите, я вам помогу. (Раздувает огонь.)
М а в л о н. Да… Есть люди, которых еще пугает Голодная степь. Не видели вы прежней Голодной степи. А я сюда приехал — ничего здесь не было! Людей совсем мало было, машин было мало, воды мало — не построили еще тогда Фархадскую ГЭС! Арыки копал, отводные каналы — зауры… Тополя вдоль дороги видел?
Д е х к а н б а й. Как же, видел.
М а в л о н (гордо). Я их сажал! А шелковицу? Шелковицу видел?
Д е х к а н б а й. Замечательная шелковица!
М а в л о н. Я ее сажал! Дом этот видишь? Я его построил. Плохой, скажешь, дом? И я скажу: неважный! Ничего: «И краюха хлеба есть хлеб, и крошка хлеба есть хлеб!» Когда в шалашах жили, — дворцом показался. Э, дорогой Дехканбай, не дом приносит богатство колхозу — хлопок приносит. Не дом принес славу Мавлону — хлопок принес!
Из дома выходит Х а ф и з а.
М а в л о н. Что тебе, Хафиза?
Х а ф и з а. Дядя! Казан у вас есть? Шурпу я хочу сварить.
М а в л о н. Казан? Был где-то казан… В чулане, кажется… за домом.
Х а ф и з а убегает.