Б у с т а н. Вы помолчите, вас никто не спрашивает.
Ш а к а р (вдруг). Ладно, если уж служить, пусть они один день оба вам служат, а другой день — мне.
К а р и м д ж а н. Всё, умнее ничего не скажешь, на этом кончаем дискуссию!
Б у с т а н. Вай, это почему ты, мужчина, должен женщине служить! Пусть бы себе сына родила и взяла невестку!
А ш у р а л и е в (про себя). Она что, на меня намекает?
Б у с т а н. Надо было себе сына родить!
К а р и м д ж а н. Мама!..
Т у т и н и с о. Ай, Бустан-буви, неужели вы такая бессовестная женщина!
Б у с т а н. А-а… Я бессовестная! А вы давно ли совестливая стали? Скажите, с какого числа, будем знать!
Т у т и н и с о. Стыдитесь!
Б у с т а н. Это вы стыдитесь. Я еще на базаре кантиками не торговала.
К а р и м д ж а н. Мама…
Т у т и н и с о (бледнеет). Вы меня прошлым не попрекайте, Бустан-буви, я… (горько) я это не от хорошей жизни делала…
Б у с т а н. От хорошей или нет, а торговали!
Т у т и н и с о. Торговала… не отказываюсь… (Вдруг.) А вы никогда не ошибались?
Б у с т а н (горделиво). А в чем я ошибалась?
Т у т и н и с о (мстительно). А кто хотел закабалить сначала мою дочь Хайри, кто теперь хочет закабалить Умидахон, кто этот злодей, феодал?
Б у с т а н (встает, грозно). Кто феодал? Кто злодей? Вон из моего дома!
К а р и м д ж а н. Мама!!
Т у т и н и с о. Злодейка! Феодалка! (Уходит.)
Б у с т а н (вслед ей). Торговка!
Ш а к а р. Думайте, когда говорите, сватья! Разве дочь — не дитя? Разве вы своей матери не были дороги?
Б у с т а н. Я не говорила, что дочь не дитя. А свет в доме — испокон веков сын, а не дочь.
А ш у р а л и е в (запихивая бумаги в карман). Значит, когда вы родились — ваша мать не обрадовалась? Что же это вас назвали «Бустан» — цветник? Надо было вас назвать «Гуристан» — кладбище!
Ш а к а р (мужу). Ну вот, все испортили! Теперь придется прощения просить! «Я ошибся, извините…»
А ш у р а л и е в (к Шакар). Я ошибся? Извините.
Б у с т а н (задыхаясь). Ах, так… Я еще не успела их дочь в невестки взять, а они уже меня в могилу толкают! Знать не хочу такого родича! Помогите!! Люди-и!
Входит Х а й р и.
Люди-и!! Помогите!!
Х а й р и. Что еще случилось? Ведь помолвка уже была!
Б у с т а н. Насилие над чужим сыном! Прошло то время! Люди!!!
А ш у р а л и е в. Да вы просто гнездо феодализма! (Швыряет подарки.)
Б у с т а н. Теперь, на старости лет, меня феодалом сделали? Помогите, люди!!
Д ж а м а л. Да послушай ты! Чего ты орешь, как ишак на пожаре! Ори не ори — все равно Каримджан на Умиде женится! Чего зря надрываться?
К а р и м д ж а н. Матушка, по-моему, вы сказали все, что хотели, и еще сверх того — и свои слова сказали и чужие повторили. А теперь меня послушайте. Вы говорите, все от бога… Не знаю уж, от бога или от кого другого, но наша судьба с Умидой — одна, и что нам суждено, того вы у нас не отнимете.
Б у с т а н. Ах, вот как!..
К а р и м д ж а н. Да, так.
Б у с т а н. Ну, раз так (произносит как проклятие), пусть она тебе даст жизни. Пусть… Но уходи туда, откуда ее привел. В моем доме вам нет места-а!
К а р и м д ж а н. Новый дом весь ваш, мы с Умидой угол найдем.
Б у с т а н. Можете там жить, я отсюда все равно не уеду. (Джамалу.) Мой дом мне обратно отстрой!
Д ж а м а л. Ладно, отстрою. Если б я знал, так не сносил бы, ленточкой огородил, в музей превратил бы! (Снимает дареный чапан, накидывает на Бустан и уходит.)
Б у с т а н. Люди-и!! Помогите! Сына украли-и!!
З а н а в е с.
Лунная ночь. Площадка перед новым зданием яслей. Обессиленная Б у с т а н, шатаясь, входит и садится с краю. Вбегает К а р и м д ж а н.
К а р и м д ж а н (встревоженно). Куда она могла уйти в полночь. Не имела она такой привычки.
Входит У м и д а.
У м и д а. Не волнуйтесь, может, ей просто не спалось, она и гуляет где-нибудь. (Кричит.) Мама! Мама-а!
К а р и м д ж а н. Вы не зовите. (Кричит.) Ма-ма-а! Мама-а-а!
У м и д а. Каримджан, повторите подробнее, что Ойджамал сказала? Может, она в старый дом пошла?
К а р и м д ж а н. Да нет же старого дома!