Мышка собиралась более основательно. Она взяла с собой:
— четыре полотенца (одно банное, одно для лица, одно для рук, одно для ног, и сколько мы ее ни убеждали, что в гостинице полотенца меняют каждый день, она не поверила),
— пять упаковок лейкопластырей,
— запасную зубную щетку на случай, если предыдущая скоропостижно облысеет,
— резиновые сапоги на случай наводнения в Венеции,
— кипятильник,
— 21 пакетик с сухим супом — по три на каждый день,
— ночную рубашку без рукавов,
— ночную рубашку с рукавами,
— ночную рубашку из хлопка,
— ночную рубашку из байки,
— пижаму из фланели,
— упаковку «берушей»,
— баночку вазелина на всякий случай,
— восемь упаковок ваты и десять шприцов,
— палку копченой колбасы,
— ночную косынку в мелкий цветочек, доставшуюся ей от бабушки, которую она надевает на ночь вместо сеточки для волос, чтобы утром не очень кудрявиться,
— три чашки,
— три ложки,
— три блюдца,
— три тарелки,
— корзиночку для хлеба,
— мыло «Детское»,
— мыло «Дегтярное»,
— мыло «Земляничное»,
— мыло «Хозяйственное»,
— коробку стирального порошка,
— отбеливатель,
— кондиционер для белья,
— пачку восковых свечей на случай отключения электроэнергии по всей Италии,
— три мотка деревенской шерсти без спиц (потому что спицы Мышка забыла дома).
А также:
— утюг,
— пульт дистанционного управления от телевизора,
— паяльную лампу, потому что у нее в дороге обязательно сломается ручка на чемодане и надо будет непременно ее запаять,
— запасные пакеты для пылесоса на случай, если у горничной закончатся.
На дно чемодана Мышка уложила складной железный штырь. На наш с Муркой вопрос, не второй ли это, случайно, альпеншток, долго мялась и наконец ответила, что это так… мало ли что… ну, словом… в общем… короче… как бы вам сказать… складная капельница. Вдруг кому понадобится. И посмотрела на Мурку. Надо сказать, что одних лекарственных препаратов у Мышки набралось на 6 килограммов 367 граммов. Мы специально взвешивали. Зато первую медицинскую помощь она нам гарантировала.
После того как чемодан был собран, Мышка начала обеспечивать нормальное функционирование ненасытного организма Джигита в свое отсутствие. В рекордные сроки, а именно за один вечер и одну ночь, она приготовила, разлила и разложила по баночкам:
— бульон куриный,
— борщ московский,
— солянку рыбную,
— щи щавелевые,
— суп грибной,
— котлеты киевские,
— котлеты пожарские,
— котлеты отдельные,
— судак «Орли»,
— треску по-польски,
— шашлык по-карски,
— лобио из красной фасоли,
— лобио из зеленой фасоли,
— вермишель отварную,
— рис припущенный,
— картошку жареную в мундире, потому что Мышка забыла ее почистить, а вареную Джигит не любил,
— кабачки тушеные,
— баклажаны печеные,
— пельмени сибирские,
— пельмени домашние,
— пельмени китайские,
— компот из сухофруктов,
— морс из свежих ягод,
— кисель из крахмала
— плюс ведро пирогов с тремя разными начинками.
Потом она села за стол, взяла бумагу и карандаш, составила полный перечень блюд в алфавитном порядке и оставила Джигиту подробную инструкцию, в какой день и в котором часу какое блюдо надо съесть.
Тут нужно на секунду прерваться и сказать о том, что Мышка помешана на домашнем хозяйстве. Однажды с ней приключилась история, которую я называю
История эта произошла в городе Москве, на излете перестройки, когда приходилось грызть одну вермишель, и это очень оттачивало зубы. Каждый из нас может назвать себя живым свидетелем того, как в стране закончилась еда. Ну, и Мышка, разумеется. Иногда еда в виде вареной колбасы навещала соседние магазины, но почему-то так выходило, что никого из нас в те краткие мгновения в магазинах не оказывалось. Колбаса появлялась как бы пунктиром: вот она была — и нету.
За своей пунктирной колбасой Мышка ходила в один магазин, сотрудники которого зарекомендовали себя тем, что в отделе хозтоваров цепляли на кастрюли таблички с пояснительными надписями. А директор у них был таджик, и эти надписи писал собственноручно. На большую кастрюлю — «адын гаструл», на маленькую — «адын гаструлчик». Вот в этот рассадник культуры Мышка и наведывалась с целью чего-нибудь понадкусить. Приходит однажды и — о, радость! — как раз к ее приходу продавщица вывозит целую коляску вареной колбасы. Народ ломится к коляске, и Мышка, натурально, ломится вместе с народом. Подбегает, ухватывает колбасный бок и тянет к себе. А с другой стороны чья-та рука хватает тот же бок и тоже тянет к себе. Мышка — к себе, и рука — к себе. И тут наша Мыша, девушка, между прочим, с незаконченным филологическим образованием, наклоняется и кусает эту загребущую руку. Вцепляется мертвой хваткой. Рука немеет и отваливается от колбасы.