— Куда приехали?
— Домой, куда ж еще?
— Как домой? Я наоборот… Я из дома.
— Понятное дело, из дома. Я бы и сам из дома… От жены, от детей. Давай, давай, подымайся! Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны!
— А вы откуда знаете, что мне здесь выходить?
— Так где сел, там и выйдешь. Я тебя сразу приметил. Конечная это. Конечная станция кольцевой ветки итальянской железной дороги.
И Чиполлино вышел.
С тех пор он никуда из своего городка не отлучался, только на ночные дежурства в гостиницу. А папа успокоился и теперь готовит для работы «дедушкой» своего младшего внука, которому недавно исполнилось два года.
…Мы просидели с Чиполлино почти всю ночь. Он говорил, я слушала. Видно было, что у него нет родной души, которой он мог бы открыться. Под утро я тихо поднялась и пошла к себе в номер. Тихо открыла дверь, тихо вошла.
Мышка встрепенулась на своей раскладушке.
— Тихо, Мыша, это я! — сказала я шепотом.
Мышка рухнула обратно. Раскладушка крякнула и сложилась пополам. Мышка осталась внутри. Наружу торчала только одна нога и одна рука. Мышка барахталась в раскладушке, издавая сдавленные звуки, похожие на те, что она издавала в туалете самолета.
Мурка подняла от подушки всклокоченную голову.
— Я же просила! — недовольным голосом произнесла она.
— Вставай, Мурка, Мышку надо спасать! — сказала я и начала вытягивать Мышкино тельце из-под обломков раскладушки.
Мурка выползла из-под одеяла и встала рядом. Потягиваясь и зевая, она следила за моими манипуляциями. Потом почесала толстенький бочок и отправилась обратно в постель.
— Первый день Помпеи! — пробормотала Мурка и издала долгий храп.
Звучало это зловеще.
СЦЕНА ПЯТАЯ,
в которой Мурка начинает искать рюкзак, а Мышка начинает завидовать Мурке
Утро понедельника — не лучшее время для начала активного отдыха, но выбирать не приходится.
Мы встаем рано с намерением быстренько подкрепиться йогуртами и кофе и бежать в аэропорт спасать Муркин рюкзак. Однако непредвиденное препятствие обнаруживается на нашем пути. Мурке совершенно нечего надеть. То есть в чем-то она, разумеется, приехала, и это что-то, а именно: камуфляжные штаны, рубаха защитного цвета, пробковый шлем и бутсы — сейчас располагается в шкафу. Но дела это не меняет. Я повторяю: Мурке совершенно нечего надеть! Прошу отнестись к этому заявлению с пониманием. Два дня подряд Мурка в одном и том же не ходит. А в рюкзаке у Мурки, кроме туристического снаряжения и всякой ерунды вроде ватника и тренировочных штанов, были припасены брюки от Версаче, блузка от Кензо, сарафан от Макс и Мара, юбка от Лауры Бьяджотти, вечернее платье от… Плюс два кило косметики и парфюма, щипцы для выдирания бровей и мягкая игрушка «Медведь обыкновенный».
Все это — кроме «Медведя обыкновенного», который был предназначен для уюта, — планировалось применить для потрясения основ итальянской государственности. Мурка намеревалась нахально заигрывать с итальянскими карабинерами и морально их разлагать посредством прыжков, ужимок и махания толстыми лапами, сверкающими сквозь прорези в юбках. И вот — такой облом. Ни тебе юбок, ни тебе лап. Одни камуфляжные штаны, да и те надеванные.
Мурка вне себя. Ее здравого смысла хватает только на то, чтобы крепко выругаться. Мы с Мышкой делаем вид, что не слышим, и тихонечко собираемся себе на завтрак. Мурка стоит посреди комнаты, завернувшись в одеяло, и смотрит на нас. Мы натягиваем брюки. Вдруг Мурка делает шаг вперед, хватается за Мышкины брюки и тянет их к себе. Мышка ойкает и тоже тянет брюки к себе. Так они стоят и в полном молчании перетягивают брюки. Но Мурку фиг перетянешь. Особенно Мышке в этом смысле надеяться не на что. У нее с Муркой разные весовые категории. Мышкины пальчики слабеют, и она выпускает брюки из рук. Мурка издает победный клич и сует ноги в Мышкины брюки. Брюки застревают на уровне колен. Мурка дергает брюки вверх, но они — если в данном случае можно так выразиться — сидят как влитые.
Мурка стягивает брюки, кидает их в угол и устремляет свой взгляд на меня.
— Нет, Мура! — твердо говорю я.
— Да! — так же твердо отвечает она.
— Ты не влезешь! — твердо говорю я.
— Влезу! — так же твердо отвечает она.
Я пожимаю плечами и лезу в шкаф. В отличие от Мышки, у меня есть вторая пара брюк.
— Разорвешь — убью! — говорю я и бросаю ей брюки.
Мурка запрыгивает в брюки. Брюки застревают на уровне попы. Мурка дергает их вверх, но брюки не поддаются. Мурка падает на кровать.