На звонок ответила мать Смирнова.
– Володи нет, – сообщила она. – А могу я спросить, кто это?
– Нория. А что?
– Ничего, ему предам, кто звонил. Скажите, о вас мне говорил Володя, якобы вы хотите приехать к нам в Москву? – спросила Елена Юрьевна.
– Ну. И что? – не найдя подходящих слов, ответила Нория и почувствовала, что начинает нервничать.
– Как что? – опешила Елена Юрьевна. – Я его мать, хотела уточнить, в качестве кого вас приглашает мой сын в наш дом.
– Подруга я ему. И что? – Нория понимала, что выходит как-то невежливо, но остановиться уже не могла.
– Милая моя, но в вашем возрасте не приезжают в незнакомый дом запросто. Это не совсем удобно. Я вас не знаю…
– Зато я знаю вашего сына.
– А ваши родители в курсе ваших планов?
– Нет пока. Но им всё равно.
– Боже мой, как это? – ужаснулась Елена Юрьевна.
– Я сама решаю, куда мне ездить.
– Извините меня, но ваш тон мне не нравится. Я в таком случае тоже буду решать сама, кого мне принимать в своем доме.
– Ваше дело, – согласилась Нория и положила трубку.
– Ты чё, свихнулась? – Альбинка таращила накрашенные глаза и энергично крутила пальцем у виска.
– Стрёмно вышло, да? – поинтересовалась Нория у подруги.
– Не то слово! – подтвердила её худшие опасения Альбина. – Что теперь будет!
– Не кисни, подруга, разберёмся! – с вызовом заявила Нория, хотя у самой тряслись поджилки. Чтоб взбодриться, она пропела подруге:
Ты выходишь ко мне, весь похожий на торт,
Такой же белый и красивый, никому не отдам!
И что влипла я по пояс, видел и доберман.
А дальше прокричали с Альбинкой вместе:
Я попробую кусочек,
И дойдём с тобой до точек, а-а!
А потом съели ещё по пирожному, чтоб не кисло было.
Елена Юрьевна преодолевала мерзкое ощущение, какое возникает, если сунуть палец в электророзетку. Шок, боль и лёгкое отупение. Совсем не так представляла она себе знакомство с подругами сына. Казалось, ещё неделю назад в семье был привычный комфортный климат, и вдруг резко подули ветра перемен. Какая-то Нория настойчиво звонит каждый день. Сын куда-то исчезает, прячет глаза, лжёт. Муж раздражается.
У Елены Юрьевны было всё, к чему обычно стремятся женщины: любящий муж, способный обаятельный сын, достаток, достойная работа, приятный досуг. И всё это не случайно сложилось, не с неба упало, а постепенно достигалось терпением и трудом, год за годом, день за днём. Они выбрались в Москву из провинции и знали истинную цену благополучию.
Был Вова маленький, ходил в детский сад, потом в школу, но при этом всегда занимался большим теннисом. Ему дополнительно нанимали тренеров-спаррингов, возили на соревнования. Оплачивали всё, что необходимо – выстилали дорожку. Ведь впереди маячили радужные перспективы. Семья жила, сплочённая трогательной любовью и связанная единой целью, как незримой крепкой цепью. Трепетно ждали, когда же Вова подрастёт. И вот он теперь совершеннолетний. Сил и средств в него вложено много, но основная цель стала колеблющейся, нечёткой. Зато вдруг щедро выплеснулась наружу мужская красота сына – неожиданно яркая, броская. В каждом взгляде и движении бездна мужского обаяния. Фотомодель, а не спортсмен. Это больше тревожило родителей, чем радовало. Если бы наоборот – вначале достижения в спорте, а потом известность фотомодели, тогда совсем другое дело.
Сам сын нестоек, нетвёрд, незрел, и вечно ускользает куда-то, обесценивая всё, к чему стремились. Соблазны на каждом шагу. Он тянется ко всему, что легко даётся. Хочет надкусить все плоды, что сами падают в корзину. А если плоды с гнильцой? Как уберечь взлелеянное дитя?Когда вернулся муж, Елена Юрьевна сказала:
– Саша, я только что совершила гадкий поступок.
– Я уверен, дорогая моя Леночка, что это какой-нибудь милый пустячок, которому ты придаёшь избыточное значение. Ну, поведай!
Елена Юрьевна вкратце изложила телефонный разговор с Норией. Хорошее настроение Александра Аркадьевича мигом улетучилось.
– Я говорил тебе, Лена, что это та ещё девица.
– Но всё же мне надо было не так выстроить диалог, – корила себя Елена Юрьевна. – Всё же они ещё, в сущности, дети…
– Эти дети могут сами уже себе детей стряпать! – возразил ей муж.
– Фу, Саша! Я и не знала тебя таким, – в разговор вступила тёща. – А если это любовь? Надо аккуратнее с юношескими чувствами!
– Мама, и вы туда же! Не путайте сентиментальные бразильские сериалы с жизнью! Это ваш внук, между прочим! – не уступал Александр Аркадьевич. – Любовь – теперь редкость. Сейчас свобода нравов, секс с детского сада и жажда наживы. Никто никого не любит. Все хотят получше устроиться за чужой счёт. И девки сейчас – акулы! Они с пелёнок нацелены на поиск выгодного жениха. Для неё, этой хамки, наш оболтус, всё равно, что для него дочери президента Путина. Меры надо срочно принимать.