орожане рассредоточивались по многочисленным кафе и ресторанчикам вокруг. Здесь Крейн, наконец, нашел пристанище своей меланхолии. Вид безлюдной площади, поверх грациозно парящих в полуденном мареве роз, их нежное благоуханье, погрузили Крейна в нирвану. Внезапно картина изменилась - из переулка, соединяющего площадь с деловым центром, вышла легконогая и стройная девушка в коротком платье цвета моря. Зоркие, по поговорке, морские глаза Крейна мгновенно засекли движущийся объект. Он, не осознав еще, что именно его заинтересовало, по привычке офицера на мостике, поднес к глазам «бинокль», роль которого в данном случае сыграл стакан из-под коктейля. Крейн чертыхнулся, запустил стаканом в баскетбольную корзину, и стремительно махнул через площадку к пентхаусу, там схватил с полки в своем кабинете настоящий бинокль и метнулся обратно к своему наблюдательному пункту. Как не был Крейн стремителен, он со своим биноклем успел разглядеть немногое - легконогая красавица уже пересекла площадь по диагонали. Он только и увидел промельк ее тонкой кисти, отбросившей от лица прядь отливающих медовым отблеском волос, нежный профиль, и, кажется, слезы на щеке. Последнее обстоятельство тараном ударило Крейна под коленки, он полностью потерял над собой контроль, и, не помня себя, рванул к лифту. Лифт спустил наблюдателя на цокольный этаж с максимально возможной скоростью, но плачущая незнакомка исчезла бесследно. Ирисовая аллея просматривалась из конца в конец и была абсолютно безлюдна. Приморское шоссе перекрыли дорожные работы и там тоже никого, кроме монтажников не наблюдалось. Модные магазины сверкали витринами и табличками, извещавшими об обеденных перерывах. Могла ли прекрасная незнакомка укрыться в лавочке зеленщика Орсини, который упорно не сдавался натиску гламура и по-прежнему торговал своей зеленью среди витрин с последними моделями высокой моды? Может и могла бы, но у Орсини был ремонт, о чем извещала табличка на двери. Да и зачем бы этой юной красавице понадобился Орсини, с его петрушкой и топинамбуром? Крейн с удивлением обнаружил, что прекрасная незнакомка просто растворилась в полуденном знойном мареве. Может быть, Крейн и нашел бы ее, если бы ему дали на это хоть немного времени, но этого не случилось. Красавица Линда Джарвис, из рода, который прославился красавицами еще со времен Гражданской войны, уже несколько часов несла вахту за столиком крохотной кофейни. Крейн, один из самых перспективных женихов города, находился под пристальным вниманием большинства перспективных невест, но Линда из них была самой упорной и проворной. И пока Мэй, Фэй и Мари наперегонки понеслись к Крейну через площадь, Линда вывернула из засады и повисла на локте у своей добычи. - О! Линда, а я как раз собирался... - Мне позвонить, я так и думала... Ты не подвезешь меня к Джерри, у него сегодня прием, а мой корвет на штрафстоянке. - Куда, к Мелвиллу? С чего это ему вздумалось устраивать приемы? - Он построил новый загородный дом и собирается... - Новый загородный дом! А как же его виноградные улитки? - Потеснились... Проект, по слухам, просто последнее слово в архитектуре. - Последнее, говоришь? Любопытно... - иронично качнул головой Крейн. - Разве Джерри тебя не пригласил? - наивно хлопая ресницами, удивилась Линда. - Не помню, я пару недель не просматривал почту, -неосмотрительно признался Крейн. - У тебя до сих пор нет секретаря? - Нет, Линда, никаких твоих кузенов протеже в моем доме! - Я и не собиралась... - Линда надула очаровательные губки и сделала вид, что обиделась. В итоге, Крейну пришлось согласиться подвезти незаслуженно обиженную им красавицу на прием. А, между тем, ему только стоило задать Линде один правильный вопрос, и он получил бы исчерпывающие сведения о том, кто его искомая незнакомка, и где ее искать. Линда охотно просветила бы его, определенно зная, что при звуке имени прекрасной незнакомки Крейна бы передернуло как от удара током. Крейны из поколения в поколение вздрагивали при упоминании имени Найджелсов, со времен все той же Гражданской войны. Такие особые отношения Крейнов и Найджелсов составляли основу городского фольклора и, кажется, даже нашли отражение в произведениях кого-тоиз классиков, не то Марка Твена, не то Вашингтона Ирвина, Линда никогда не заморачивала свою прекрасную головку подробностями литературоведения. Но Крейн не задал ей нужного вопроса и в тот день, избежал генетического крейновского потрясения, зато с лихвой хватил его в другой, гораздо более знаменательный для себя день. Ускользнувшая от Крейна таинственная красавица пребывала именно там, где он ее не искал бы ни при каких обстоятельствах - в лавочке зеленщика Орсини. Дело в том, что зеленщик все-таки сдался и продал свою лавочку и внутренний дворик с фонтанчиком однокурснице Кейт Мейбел Донерфельд, которая недавно осиротела и одновременно получила наследство от отца. Мейбел являлась лучшей подругой Кейт, а Кейт вообще была единственной подругой Мейбел. Они познакомились в частном университете, где Кейт получала образование архитектора и инженера-строителя, Мейбел - обучалась дизайну одежды. Мейбел -очень хорошенькая, миниатюрная, черноглазая с шапочкой ореховых густых кудрей, выглядела слишком юной для своих двадцати двух лет. Кейт же выглядела как принцесса Греза: высокая, длинноногая, стройная, с нежной смугловатой кожей, роскошными длинными волосами цвета меда и глазами редкого оттенка бирюзы. Обычно ее вид неприступной гордой красавицы приводил мужчин в состояние ступора, но сейчас, после какого-то потрясения, рыдающая взахлеб, она способна была довести любого мужчину до любого греха. По счастью никаких мужчин поблизости не было. Мейбел безуспешно пыталась успокоить подругу, подсовывая ей то салфетки, то чашку кофе, то стакан с водой, но Кейт дав себе волю, рыдала, разбрызгивая слезы мокрыми пальцами, кривя без стеснения рот и время от времени всхлипывала совсем по-детски. Мейбел смирилась и просто уселась напротив подруги терпеливо дожидаться пока летняя гроза и обильные ливни, наконец, иссякнут. Минут через пятнадцать откровенный рев сменился прерывистыми всхлипами, затем горестными вздохами и, наконец, Кейт вытерла мокрые веки и горестно подперла рукой щеку. - Давно ты так не ревела, Кейти. - Он был моей последней надеждой, - с тихим отчаянием призналась Кейт. - Этот старый крокодил? - Он сказал, не трудитесь, милочка, показывать свои эскизы, с вашей внешностью вам место на подиуме или в свадебном лимузине. Не валяйте дурака, и отправляйтесь-ка лучше туда, куда сам бог велел. Оставьте стройку мужчинам или страхолюдинам. Да у меня все работяги с лесов попадают, появись вы на объекте. - Так, насчет страхолюдин он не совсем не прав. Ты очень талантливый архитектор, Кейти, но об этом никто никогда так и не узнает, пока твои проекты не начнет представлять страхолюдина. В городе осталась только одна строительная фирма, где тебя еще не отшили. - С порога! Даже не дав мне папку развязать! И не говори мне об этой последней фирме, мое появление там... Вдруг и дядя твоего ненаглядного Фила тоже выдаст мне такой текст, как этот динозавр? Мы подставим Фила, только и всего! - Как это, подставим Фила? - Мейбел, ты из него вымотаешь душу, я тебя знаю, я помню, чего мне стоило помирить вас тогда, на третьем курсе. Нет уж, лучше свадебный лимузин! Не успела Мейбел возразить подруге, как на пороге лавочки появился тот самый Фил Стивенс, о котором Кейт завела речь. - Ты кстати! - вскрикнула Мейбел. Фил, который был в этом совсем не уверен, нежно улыбнулся ей и осторожно кивнул Кейт. Фил безумно влюбился в Мейбел с первого взгляда еще на втором курсе, но та упорно не желала верить в его чувства. Может быть потому, что он иногда забывшись, пялился на Кейт, открыв рот. Ну, а кто на нее не пялился? Кейт, интуитивно знала, что Фил не испытывает к ней никаких иных чувств, кроме эстетических, но убедить в этом подругу, как не билась, не могла. - Фил! Твой дядя - наша последняя надежда! Фил виновато заморгал и потупился. - Я о том, чтобы устроить просмотр эскизам Кейт. Ты не мог бы их ему показать? Фил поскреб идеально выбритый подбородок, в поисках несуществующей щетины. Потом отважился взглянуть в глаза Мейбел своими золотисто-карими глазами и пожал плечами. - Ты язык проглотил? Парень вздохнул и покачал головой. Вид у Фила был настолько виноватый, что Кейт припомнила своего любимого плюшевого медвежонка, по прихоти изготовителя трогательно беспомощного и предельно г