— В нем сто сорок тонн гранита или какого-то другого дерьма, Геночка. В тебе же меньше, нет?
— Я говорю серьезно! Как можно покрывать бичей, бомжей и убийц, меня же посадят за это! Меня…
— Тут килограммов пять золота, — не выдержала Ирина.
«Хорошо хоть Саши здесь нет, — подумала она, глядя на директора. Она уже поняла, что ее новый приятель и правда способен убить такого типа. (Климов и Сланцев сразу воспылали друг к другу искренней и взаимной неприязнью.) Да Боже мой! Как ей самой хотелось раскроить череп этому хмырю, который кому угодно пятки лизать будет за хорошие деньги. — Выпендривается, цену себе набивает».
— Хорошенькое дельце, он, может, кого-нибудь замочил за этот слиток! — завизжал директор. — А мне пилотам свои бабки отстегивать, а потом еще неизвестно… — Что именно ему в данном случае было неизвестно, Сланцев так и не сообщил. — Так-то, а ты еще хочешь, чтобы я вам в Москве паспорта сделал… Не вам, а ему, ну, да все равно, это же криминал, а если меня застукают с вашим рыжьем?
— Скажешь, на помойке нашел, — предложила Наталья.
— Ты опять издеваешься! — взвился Сланцев и решительно направился к двери. — Все, я ухожу!
Продемонстрировав серьезность намерений, директор вылетел в коридор, через неплотно прикрытую дверь были отлично слышны шаги удалявшегося человека. Ира рванулась было следом, но Наталья удержала ее:
— Сейчас вернется.
Она оказалась совершенно права: не более чем через минуту Геннадий Вадимович вошел обратно в костюмерную столь же стремительно, как покинул ее.
— Ты же еще наликом с меня хочешь, — заявил он без всяких предисловий. — Пятьсот гринов, за что? Ты-то ничем не рискуешь! А я свою жопу подставляю, понимать надо.
«Лед тронулся», — подумала Ирина, по мнению которой данный поворот событий означал начало «честного купецкого торга» в понимании таких типов, как Сланцев, — дай мне что-нибудь еще, ну хоть что-нибудь сверху, чтобы я спокойно спал по ночам не мучаясь, что продешевил! Ирина направилась в глубь комнаты, где в запертом на ключ дюралюминиевом кофре лежали вещи Климова, который, уходя «погулять», сказал: «В крайнем случае отдашь ему хлопушку, вещь редкая, а мне она ни к чему, я стал противником тасилия». В последнее Ирине не очень-то верилось, но наступило время «бросать в бой гвардию».
— Дура, — процедила сквозь зубы Наталья, увидев, что подруга принесла Сланцеву револьвер.
Директора вещь очаровала, он любил и знал цену оружейному антиквариату. Деловито проверив «сикс-шутер», Геннадий Вадимович весьма удивился тому, что он в порядке.
— Берешь? — спросила Ира в лоб (хитры же женщины — Евины дочки), и старый битый заяц Сланцев пропустил гол в свои ворота.
— Беру, — сказал он с огнем в глазах, так что стало ясно — назад ни за что не отдаст.
— Наликом дашь штуку, — твердым, не терпящим возражений тоном заявила Ирина.
— Ка-ак! — поперхнулся директор. Опытный карась заглотил наживку и забился на леске, подсеченный рыболовом-любителем, который просто не мог вернуться домой без добычи. — Ты же говорила — пятьсот? — переспросил он, не желая верить в такое безжалостное вероломство.
Но печалился Геннадий Вадимович недолго, поняв, что сделку в любом случае совершает очень выгодную. Он, чуть поломавшись для вида, согласился, потребовав:
— Револьвер забираю сейчас.
Ирина покачала головой и, полностью переходя на используемый директором сленг, сказала:
— Нет, когда наликом отстегнешь, тогда и получишь.
Сланцев повел себя неожиданно. Решительным жестом вытащил из-за пазухи «лопатних» и, порывшись в нем, извлек несколько стодолларовых бумажек. После чего счастливый директор, унося в клюве добычу, удалился, не забыв прихватить золото и бросив на ходу: «Обо всем договорились, можешь считать, что твой… кавалер уже в столице».
— Дурочка ты, — сказала Наталья, когда дверь за Сланцевым закрылась. — Думаешь, тысяча это много? Можно было с него и больше выжать… У приятеля твоего ни денег, ни работы, один только хрен, ты уж меня прости…
Ирина встрепенулась, она вспомнила, как Наталья скривилась, когда увидела Климова, не замедлив сразу после приветствия шепнуть подруге, впрочем, достаточно громко, чтобы слышали и другие: «Вымой его, да и сама вымойся хорошенько, ну и несет от вас». Ирина и без подобных напоминаний, разумеется, собиралась привести себя в порядок — сливаться с природой тоже следует в специально отведенных для этого местах, — но вот Наталья могла бы запросто и обойтись без комментариев.