Он огляделся по сторонам и ущипнул себя за небритый подбородок. Мужики не снились. Они были частью реальности, состоявшей из старенького дворика, ящика из-под бутылок, накрытого рваной, придавленной булыжником (чтобы ветер не унес) газетой с какими-то фотографиями: на одной некий солидный государственный муж (определить, кто именно, мешало большое винное пятно, образовавшееся на месте лица) пожимал кому-то (голова у второго вообще отсутствовала) руку. Трое же реальных — из плоти и крови, с изрядной примесью бормотухи — двуногих обитателей двора: оба мужика и сам Илья сидели кто на ящиках, кто на кирпичах. Во двор выходило черное покосившееся крыльцо магазинчика, называвшегося когда-то давно, еще до перестройки, простенько и со вкусом: «Вино-водка». В дальнем углу, на полуразрушенной стене старинной кладки грелся на вышедшем из-за туч весеннем послеобеденном солнышке громадный огненно-рыжий кот.
Картина становилась ясной и понятной: он, поругавшись с Настькой, прихватил пару книжек, чтобы загнать их, что, судя по наличию этих двух типов, и сделал. Правильно, книжек нет, вино выпито, вон и пятна на Ельцине… или на Черномырдине. Принял бормотухи и закемарил на солнышке, как тот кот-смурняга.
Илья вспомнил подробности ссоры: он орал как умалишенный, что прирежет Настьку и ублюдка ее…
«Господи, да что это я так на Олюшку-то? — испугался он. — Настька — та стерва, денег на выпивку не дает, не понимает, что у мужа душа горит!.. — Возмущение поведением жены сменилось страхом. — А что я, их и правда?..»
Тут Иванов вспомнил, что сказала Галя, подружка Насти, месяца три назад. Она как-то пришла в гости, пока Настя отлучилась к соседке… «Слушай, как она на Гошину Машу похожа, — удивилась Галя, глядя на вошедшую на кухню Олю. — Прямо копия. И лобик, и глазки… а губы Настькины». Неизвестно, что имела в виду простоватая Галя, но только ее неосторожное высказывание запало в душу Илье. С Игорем-Гошей Настя встречалась до того, как познакомилась с Ильей. «А моего что же, ничего и нет?» — больно кольнуло его тогда. Он хотел задать этот вопрос Гале, но промолчал, однако слова ее постепенно лишили Илью покоя. Навел кое-какие справки, получалось, что… «Убить, убить ублюдочных тварей», — нет-нет да вспыхивало в мозгу. С этой-то Гальки и с ее сю-сю-сю, Олюшка, какая ты красивая (потому что не в папу?! То есть в настоящего папу, да?!), кажется, все и началось. Пить Илья стал больше, с работы турнули, потом…
— Ты, это, — помявшись, начал один из мужиков. — Ты вроде говорил, у тебя есть еще… Так, может, я слётаю? К Клавке в винный, ну, где портвешок-то брали? — Ханыга не глядя указал рукой на крылечко магазина. — Забыл, что ли, аль заспал? Самую малость отполироваться не хватило, да и тебе б поправиться не помешало. Стрёмный ты какой-то, ей-Богу.
— Выпить охота? — спросил Илья того, которого называл для себя первым.
Тот не стал скрывать очевидного факта:
— Охота.
Зачем спрашивать? Такому мужику охота выпить даже во сне. Выпить и он, Илья, не отказался бы, вот только вопрос — на что? За книжки, поди, и пяти тысяч не дали — как раз цена самой распоследней тети Клавиной бормотухи. Странно, что не помнил ни названий книг, ни то, как продавал их. Да и не все ли равно?
«На курево-то, наверное, и то не осталось», — подумал Илья, увидев, что один из мужиков в ожидании его «высочайшего» решения достал из кармана пачку «Беломора» и закурил. Тоже похлопал себя по груди и бокам — пусто. На всякий случай он решил проверить, не завалялось ли чего-нибудь, и, к немалому удивлению, обнаружил, что располагает колоссальной суммой — десятью тысячами рублей. Лица собутыльников засветились радостными предвкушающими улыбками.
— Сколько стоит пузырь? — спросил Илья.
— Как раз на два, — заерзал второй ханыга.
Илья медленно покачал головой.
— Нет, — строго сказал он. — Мне курево нужно.
Иванов остался недоволен собой. Что еще за лексика? Он, черт возьми, правнук профессора! Это для таких вот голубей «сизорылых» слово «курево» звучит естественно, а для него…
— Так две бы, курево-то есть, — проговорил первый мужик.
— Вот что, — надменно изрек Илья, — ты иди к Клавке, возьми пузы… бутылку^ а мне принеси «Марльборо» из киоска, понял?
Мужик не спорил, он четко уловил перемену в настроении Ильи и потому рисковать не стал. Однако и выполнять в точности приказание, как выяснилось, не собирался: бутылку и сигареты принес, но… «Магну»; а кроме того, приобрел половинку буханки черного хлеба.
— Вот, — сказал гонец, протягивая Илье несколько мятых бумажек и какую-то мелочь, — забери сдачу. «Мальбара» не было, я хлебушка взял пожевать, не заругаешь?