«Боже мой! Я что? Схожу с ума?! — спросил себя Иванов. — Ведь это же та самая книга, которую перево- дил прадед. Из-за нее старик и скопытился».
Он вдруг вспомнил какой-то давний разговор. Ничего, в сущности, особенного: прадед ждал гонорара. Это была его последняя возможность не умереть с голоду. Однако издатель не рассчитался с ним, потому что… Потому что зарезали тираж… Что стало, конечно же, просто предлогом; ведь свою-то работу профессор Иванов-Никольский выполнил.
Скосив глаза на книжки, Илья вдруг понял нечто важное.
— Теперь мне конец, — негромко проговорил он, утирая со лба холодный пот. — Меня больше нет. Я — другой!
XII
Что и кто презентировал в банкетном зале «ЭКО-банка», Бакланова, как и процентов восемьдесят присутствовавших на торжестве граждан, волновало мало. Одни (популярные люди) откликнулись на зов хозяев, чтобы потусоваться и похлебать дарового «Абсолюта» со «Смирноффом» да пораздражать вкусовые рецепторы чем-нибудь вкусненьким на «холи-ава-сер-плиз». Других (солидные люди) пригласили кого для массы, кого на всякий случай, третьи, такие, как Амбросимов с замом (так себе людишки), сами приперлись, испросив у распорядителя вечера (благо знакомый человек) пригласительные билеты.
Чувствовал Лёня себя как-то неуютно. Собака Без-памятная, напротив, резво бегал туда-сюда как заведенный (связи налаживал). Устав ждать, Бакланов сделал уже две попытки самостоятельно «подкатить» к Ромаде, этакому вальяжному, не уважавшему спешки и суеты господину, и во второй уже раз Аркадий Арнольдович дал себе труд объяснить Лёнчику, что сейчас он «говорить не может».
Наконец, час желанный пробил. Народ, все время роившийся вокруг Ромады, высившегося возле фуршетного стола, точно атомоход «Ленин» среди пароходов и пароходиков в Ледовитом океане, подрассосался, остались только два каких-то типа. И Бакланов с — некоторым удивлением заметил, что третьим (ну, если не считать самого «ледокола») в этой маленькой компании оказался как раз Кирилл.
Даже и с расстояния Бакланов, хорошо знавший приятеля, мог отметить, что Кирюша воспрянул духом, — борода торчала как-то по-особенному, нос целил в потолок.
Бакланов подошел и, пожимая руки двум незнакомым типам, поймал короткий взгляд шефа, в котором прочитал: «Живем, старик! Кончились мрачные денечки!» Лёня натянуто улыбнулся, он отчего-то не разделял радости босса.
— Вот Анатолий Эдуардович, — Ромада сделал жест в сторону неприметного, как казалось вначале, господина. — Между прочим, без пяти минут кандидат в президенты РФ, выдвигаемый различными движениями, борющимися за возрождение русской нации.
Бакланов жалко улыбнулся. Присмотревшись, он заметил совсем близко от Анатолия Эдуардовича двух «сироток» — амбалов вроде Ромады, только куда более подтянутых. Чуть дальше, скучая, переминалась с ноги на ногу еще парочка «братьев-близнецов». При таком раскладе сразу становилось понятно, что человек Анатолий Эдуардович — важный.
— Арнольдыч дело предлагает, — проговорил Кирилл. — Надо помогать господину Олеандрову в избирательной кампании.
— Как? — спросил Бакланов и неожиданно для себя, едва ли не со злостью заявил: — Листовки расклеивать, что ли?
— Листовки, ха, листовки! — Ромада коснулся желудка (там, надо предполагать, находилось у него сердце). — Ну, Ленчик, насмешил, листовки… Хотя почему бы и не листовки, а, старик, почему бы нет? Листовки тоже нужны, но не только они, много печатной продукции понадобится, выборы — дело политически важное, курс реформ и все такое прочее, надо выдвигать новых людей, молодых, сильных, здоровых, — последнее слово Аркадий Арнольдович произнес с особенным нажимом. — Так что вперед, вперед, и горе Годунову.
— Че?
Аркадий Арнольдович усмехнулся и изрек, как всегда, важно:
— Пушкин, брат, Пушкин, Александр Сергеевич, классик, понимать надо. Он еще сто лет назад предсказал кое-кому поражение на выборах! Эх ты, серый, «Бориса Годунова» не читал.
Только сейчас Бакланов понял, что это неизящный реверанс в сторону кандидата в президенты.
— Ну, то все шуточки, а дело есть дело, послезавтра к десяти оба придете в офис к господину Олеандрову, там много знакомых лиц соберется, обсудим стратегию и тактику, в общем, поговорим конкретно…
«Черт! Сейчас он скажет: «Все свободны», или нечто в том же духе», — со злостью подумал замдиректора «Форы» и, бросив коротенький взгляд в Кирилла, понял: тот далее и не заикнулся о «Валгалле»! Амбросимов сделал вид, что не заметил настроения зама. Ему, конечно, наплевать, изберут Анатолий Эдуардовича или нет, главное, что открывается возможность отло-мить кусочек от пирога, поживиться за счет сумм, выделяемых Центризбиркомом, и средств сторонников претендента. Собака Безпамятная стал вдруг противен заместителю.