Она пожала плечами. За последние год-два девочка стала взрослой женщиной, настоящей красавицей, именно такой, какой с детства и обещала сделаться незаконная дочь барона и прачки Юдит.
Красотка Арлетт — уже вдова. Полтора года назад она вышла замуж за Райнульфа Пузатого, поступившего на службу к барону после удачного рейда Гвкскарда на выручку жителям Амальфи, осажденному врагами.
Вскоре после свадьбы Райнульф сменил прозвище, превратившись из Пузатого в Рогатого. Когда счастливый супруг узнал о таком переименовании, то призвал молодую жену к ответу. Та, не чувствуя за собой особенной вины, побежала к матери, оттуда вместе с ней к госпоже искать заступничества, которое обе и нашли, но только… у господина.
Райнульф начал возмущаться, мол, нету такого права, он-де волен выучить жену. Горя справедливым гневом, рыцарь очень сильно размахивал руками и нечаянно угодил по физиономии Петру Беззубому, случайно оказавшемуся рядом. Ветеран обиделся и потребовал сатисфакции. Райнульф легко согласился дать ему ее, при этом как-то упустив из виду, что барон недостатка в хороших рубаках не имел, а стало быть, вряд ли поручил обучение сына рыцарской науке худшему из них.
Так в замке появилась молодая вдова.
— Может, отправимся куда-нибудь еще? — вновь предложил Губерт.
— Перестань, — махнула рукой женщина. — Здесь единственное место, где можно спрятаться. Сюда никто не придет, мне надоели герои, каждый сует какую-нибудь дрянь в подарок, думает, я стану ласковой за побрякушки.
Губерт вздрогнул и инстинктивно коснулся пальцами сердца. Там за пазухой у него лежало ожерелье из серебряных монет: молочный брат, так давно мечтавший об Арлетт, хотел именно сегодня подарить ей украшение.
Другие женщины не нравились Губерту. Ночами снились ему пунцовые щечки, пухлые маковые губки и рыжие кудри плутовки Арлетт, он и представить себе не мог теперь, как смел еще недавно таскать ее за прекрасные локоны. А какой красивой бывала она, когда мать обряжала ее на праздники в лучшее платье… Теперь, после того что она сказала, как рассчитывать на взаимность?
Вонь, царившая вокруг, казалась особенно отвратительной, здесь находился главный сток, куда попадали все отходы. Весной дожди наполняли озерцо и его воды вымывали нечистоты. Но в этом году вода в озере не поднялась до нужного уровня, а к осени оно и вовсе обмелело. Арлетт была права: войти сюда по доброй воле уж точно никто не захочет.
«Но если она пришла сюда со мной, значит… — Губерта бросило в жар. — Ведь она уже была замужем и она не возражала, чтобы мы остались вдвоем…»
Рука юноши вновь коснулась своей груди. На нем была новая рубашка из шелка, перехваченная в талии широким кожаным поясом с медными клепками и серебряными бляшками, и еще сапоги с позолоченными шпорами, — все это за верную службу пожаловал ему после недавней потехи Роберт. Скоро они уедут. Предчувствуя свою кончину, барон наказал сыну собираться в дорогу. Теперь и в замке и за его пределами только и разговоров об их предстоящем отъезде…
Арлетт, заметив жест Губерта, напряглась, в глазах ее сверкнули искорки любопытства, но она изо всех сил старалась не показать интереса. Девушка давно знала, что молочный брат мечтает о ней. Вчера дружина возвратилась из рейда, значит, Губерт не с пустыми руками.
— Смотри, Арлетт, что я принес тебе, — решился он, вытаскивая из-за пазухи тяжелое ожерелье. О нем, конечно, никто не знал, Гвиберт бы отобрал, если бы увидел. А уж как не поздоровилось бы Найденышу, застань горбун его вдвоем с Арлетт. Два Языка давно прицеливался к прачкиной дочке.
Та взяла в руки подарок и, надув губки, придирчиво осмотрела.
— Не золотое, — протянула она разочарованно.
Сердце у Губерта оборвалось.
«Не понравился! Ей не понравился подарок! Проклятые греки! Почему у них не оказалось для меня чего-нибудь такого, что привело бы в восторг моего ангела?»
— Тут есть и золото, — спохватился он. — Посмотри внимательнее! — Найденыш выхватил факел из углубления в стене и поднес его поближе, чтобы подруга могла получше рассмотреть подарок. — Вот же, вот!
И действительно, большие серебряные монеты с неровными краями, с портретами неведомых грозных властителей чередовались с маленькими (слишком маленькими) золотыми кружочками, скрепленными между собой бронзовыми колечками. И все-таки украшение было очень красивым.
— Надень, — попросил подругу Губерт.
Арлетт приложила тяжелое ожерелье к шее и зацепила сзади один за другой бронзовые крючочки, потом подняла подбородок и встряхнула золотистыми волосами.