Всякий раз, когда Леонову по поручению командира приходилось бывать в селе, он заглядывал в знакомый домик на окраине. Подрывник любил поговорить с Груней, посидеть в скромной уютной комнате, иногда просто молча помечтать с ней. У девушки было десятка три хороших книг.
Учитель по специальности, Леонов видел, как здесь, в лесу, люди жадно тянутся ко всякому печатному слову.
Когда Василий возвращался в отряд с новой книжкой, десятки людей окружали его, усаживались на траву и замолкали в ожидании.
Поэтому, где бы Леонову ни попадалась книга, он нес ее в отряд и охотно читал товарищам.
После успешного завершения операции отряд «Мститель» расположился на новом месте. Вновь потекли партизанские будни. Как-то Леонов собирался на операцию.
— Ты, Вася, не ходи, отдохни на этот раз, — сказал ему Куликов.
— Тогда разрешите мне в Семки, товарищ комиссар?
Леонов не скрывал от комиссара, что бывает у девушки.
Но Куликов боялся, чтобы его любимцу не устроили в Семках ловушку.
— Пригласил бы кого из товарищей с собой. Не нравится мне, что ты один туда ходишь. Взял бы Егора.
Подрывник ничего не ответил. Куликов понял, что юноше хочется сходить одному. Неохотно он разрешил, наказав только быть как можно осторожнее.
— Не забывай, Вася, что в Семках много полицаев. Они могут выследить тебя, — напутствовал его комиссар.
...Медленно приближается короткая летняя ночь. Уже девятый час, а солнце только начало садиться. На опушке леса Леонов ожидал наступления темноты, чтобы незамеченным пробраться в село. Неожиданно из глубины леса вышла женщина с вязанкой сухих сучьев на спине.
Она смело подошла к партизану, сбросила на землю дрова и, приветливо поздоровавшись, певуче промолвила:
— Здравствуй, добрый молодец!
Глядя на ее сморщенное от старости лицо, крупный пористый нос, услышав странное приветствие, Леонов невольно вспомнил сказку про бабу-ягу.
— Давно хотела тебя повидать, — ласково, как показалось юноше, заговорила опять старуха, — два слова надо сказать. Не ходи ты, ради бога, к Груньке! Не чистое там дело.
Леонов удивленно взглянул на женщину. Он бывал в Семках обычно вечерами, пробирался туда осторожно, через огород, и был уверен, что его никто не видит. И вдруг...
— Откуда вы знаете, что я бываю у нее? — с тревогой спросил Леонов.
— Да уж знаю, коли говорю, — лукаво улыбнулась старуха. — И тебя знаю.
— А куда вы ходили сейчас? — спросил вдруг партизан и сам удивился тону, каким задал этот вопрос, — словно следователь.
— За дровами ходила, нешто не видишь? — спокойно ответила женщина. — А знаю тебя потому, что видела. Дивного тут ничего нет. Рядом я живу с ней, с Грунькой. Ночами-то глаз не смыкаю. Сижу у окна и все вижу. Меня никто не видит, а я всех вижу и все знаю, — с каким-то хвастовством закончила старуха, смело взглянув в лицо партизану.
— Почему же вы не спите по ночам?
— Любопытная я, — опять лукаво улыбнулась она, еще больше озадачив партизана.
Женщина критически с ног до головы оглядела Леонова, потом, понизив голос до шепота, словно ее еще кто-нибудь мог здесь слышать, сказала уже серьезно:
— Сын у меня в партизанах, у Кошеля в отряде. Может, слыхал? А зять с дочкой в первом ворошиловском. Вот и не сплю я, их ожидаючи каждую ночь. А ты смелый, да, видать, неопытный. Засиживаешься подолгу. Ночи-то коротки теперь, не хватает, видно, тебе...
Леонов знал отряды, которые называла женщина. И то, что она говорила о своих детях, было похоже на правду. Но замечание насчет коротких ночей не понравилось ему.
— Какая же опасность у Груни? — спросил партизан спокойно.
— Ох, молодо-зелено! — ответила женщина, качая головой и с укоризной глядя на юношу. — Сами на беду лезут. — Приблизившись к нему, она совсем тихо прошептала:
— Потоцкий к ней ездит. Не знаешь такого? — И не дожидаясь ответа, добавила: — Не приведи бог тебе встретиться. Сейчас он у нее самогоночку попивает...
Леонов весь задрожал от этого известия. Он был в том состоянии, которое, может быть, знает только охотник, неожиданно почувствовавший, что где-то близко от него находится сильный, давно выслеживаемый зверь. Охотник понимает, что малейшая оплошность приведет его к беде, но он смело идет навстречу опасности.
Овладев собой, Леонов заговорил как можно равнодушнее:
— Я не собирался туда идти.. Возвращался вот к себе в отряд и остановился отдохнуть.