— Я хочу получить свои десять монет, — напомнил о себе Кори.
— Какие монеты? — взгляд темных глаз тут же заледенел. — Ты уже получил свою плату.
— Одну монету?
— Разве тебе мало, бродяга?
— Мы договаривались еще на десять. Разве не так?
— А разве так? Мы вообще о чем-то договаривались?
— Мне нужны деньги.
— Ну, а я-то тут при чем?
— Значит, я убил оборотня по собственной инициативе?
— Выходит, что так. Шел бы ты, парень, своей дорогой. Иначе велю спустить на тебя собак.
Кори тронул порванную щеку, потом потер переносицу. Посмотрел на оконные витражи за спиной барона. Перевел взгляд на баронессу. Она чуть улыбнулась ему.
— Хорошо, — вздохнул Кори, — зови своих собак.
Хозяин замка был удивлен. Даже, скорее, озадачен.
— Ну, парень, как хочешь. Потом не жалуйся. Сам напросился.
Барон крикнул слугам, стоящим у двери:
— Эй, там! Приведите сюда Нерона и Суллу. Поторопитесь!
А когда повернулся назад, перед ним стоял большой черный волк.
Ник. Городская сказка
Замок на двери заедал, поэтому Нику пришлось повозиться, чтобы попасть в свой офис.
На самом деле это была небольшая комнатка в цокольном этаже старого здания на Северо-Западе Москвы. Большое окно всего в метре от земли. Множество деревьев отгораживало его от шумной улицы и даже в самый отвратительный зной дарило тень и прохладу. Что было особенно ценно, поскольку кондиционера не имелось.
Здесь было штук десять таких однокомнатных офисов. Почти все сейчас были закрыты. Только девочки в цветочном активно работали. Ник заглянул к ним, поулыбался, попытался понюхать розы, но они абсолютно ничем не пахли.
С утра было много важных дел. Он сходил в конец коридора вымыть чашку и пепельницу. Пепельница была хороша. Тяжелая, хрустальная. Единственное, что он забрал из родительского дома.
Потом открыл окно, впустил запах горячего асфальта и свежескошенной травы. Включил кофеварку. За стеллажом, заставленным папками, больше половины из которых пустовали и являлись частью интерьера, у него был крошечный закуток. Там размещался холодильник и столик с микроволновкой, чайником и этой самой кофеваркой.
Пока мололись зерна, полил крассулу, то есть денежное дерево. Чувствовало оно себя неплохо, но вот в денежных вопросах не торопилось помогать. Хотя, после карантина всем было не сладко. Но у Ника имелся шанс выйти в ноль в этом месяце, и это уже можно было считать успехом. На жизнь, правда, оставались гроши. Но к осени, если не случится второй волны, уже пойдет прибыль. Должна пойти.
Ник отхлебнул кофе, поморщился от черной горечи, и включил компьютер. С таким же успехом можно было бы сидеть и дома. Все равно никто не приходил, и никому ничего не нужно. Но ему нравилась эта комната, а особенно нравился свет, который, проходя сквозь густые кроны, становился зеленоватым. При некоторой фантазии можно было представить себя на дне морском. Или речном. Это уж кому как повезет.
Послышались тяжелые шаги. Кто-то ткнулся в запертые двери, а потом нашел наконец Ника.
Посетитель вошел шумно, не спрашивая. Уселся на стул, который под ним жалобно скрипнул. Ник поморщился. Видимо, скоро придется менять мебель. А это совсем не входило в его планы.
Посетитель был коротко стрижен, улыбчив и зеленоглаз. Причем эта зелень была довольно тусклой, скрываясь в тени черных ресниц. И что-то не похоже, что это клиент. Такие люди не приносят деньги. Они приносят неприятности.
Зеленоглазый достал продолговатый деревянный футляр и положил на стол.
— Я ничего не покупаю, — предупредил Ник.
— Естественно. Ты такое и не купишь.
Он открыл футляр. Там оказались часы. На месте цифры двенадцать красовался бриллиант — почему-то Ник даже не усомнился, что бриллиант, а не дешевая стекляшка. На месте шестерки рубин, а на тройке и девятке сапфир и изумруд. Все вместе это смотрелось дорого и строго, хотя должно было быть аляповато. Но нет. Абсолютно.
В это время в открытое окно запрыгнула кошка. Самая обычная черная кошка с белой грудкой. Она прошлась по подоконнику и уселась, выжидательно глядя.
Ник тут же поднялся и пошел к холодильнику. Достал две пиалы с восточным орнаментом, в одну налил молоко, в другую положил корм. Принес их к окну. Кошка подозрительно принюхалась, тронула лапкой. Убедившись, что ее не обманывают и не подсовывают всякую дрянь, приступила к трапезе.
— Твоя? — спросил часовщик.
— Чья-то.
— Она чья-то, но кормишь ты?
Ник пожал плечами. Он не собирался объяснять, что давным-давно, в глубоком детстве у него была точно такая же кошка, черная, с белой грудкой. И сейчас он тихо верил, что это она и есть, вернувшаяся к нему в одной из девяти своих жизней.