Он не стал тратить время на уговоры, просто сгреб ребенка в охапку. Мальчик слабо пискнул и доверчиво уткнулся ему в плечо. Олли только слегка придержал его затылок ладонью, чтобы тот не вздумал смотреть по сторонам. Мимолетно удивился, какие нежные у ребенка волосы, почти цыплячий пух, и какая маленькая голова. Ладонь накрывала ее почти полностью.
— Оливер? — позвал сверху длинноволосый, и в его голосе не было уверенности. — Олли?
— Иду.
Детей отдали женщине, над которыми она тут же заворковала, как голубица.
Дверь в дом подперли поленом.
— Сжечь? — предложил Олли.
— Нет, пусть этим Охотники занимаются.
Рин досадливо вздохнул.
— Охотников вызывать придется. Вараков была пара, значит где-то рядом гнездо. По весне там, скорее всего, щенки.
— Парень, — обратился он к крестьянину, — нам нужна какая-нибудь церковь или монастырь. Что есть поблизости?
— Вам к отцу Адриану, видать. Он ближе всего.
— Хорошо, давай к нему. Показывай дорогу.
Дорога была ровной и пыльной. Одно колесо у телеги скрипело.
— Нужно было запустить Охотников в спорный лес, — неожиданно сказал Рин, — но теперь уже поздно.
— Что поздно? — без особого интереса спросил Олли.
— Уже не важно.
***
Вечер разливался холодной белизной тусклых звезд.
Лавиньель встретил их шумом и суетой. Причем в герцогском замке шума и суеты было еще больше.
— Его светлость герцог Лавиньельский искал вас, — подскочил к длинноволосому паж в короткой изумрудной курточке. — Его светлость герцог Айджелин прибыл два часа назад.
— Все-таки опоздал! — досадливо произнес Рин.
— Мне нужен граф Этлин, — сказал Олли.
— Раз герцог уже здесь, значит и Этлин при нем. Зачем он тебе?
— Передать письмо.
— Завтра утром передашь. Сейчас всем не до этого.
Олли хотел обозлиться, но потом вспомнил, как Рин вытаскивал девочку из подвала и прикрывал ей глаза от кровавого кошмара.
— У меня письмо к графу Этлин от графа де Шенто.
Рин тут же перестал выглядеть уставшим.
— Идем со мной, — приказал он.
— Но, ваше сиятельство, его светлость… — начал паж.
— Александр, проваливай. Я приду, как только смогу.
Рин посмотрел вслед мальчику.
— Терпеть не могу этот цвет.
— Красивый цвет. Глубокий, — пожал плечами Олли, — как павлинье перо.
Он ожидал, что длинноволосый фыркнет и скажет что-то вроде: «Откуда тебе, голытьбе, знать, какие перья у павлина?». Но Рин только передернул плечами.
— Я эту куртку семь лет носил. Пошли.
И повел Олли в одну из башен.
Комната, в которую они пришли, была самой обычной. Никакой роскоши, если ее вообще можно было ожидать. Но здешний хозяин питал явное пристрастие к мехам. В принципе то, что валялось на полу у кровати, Олли мог себе позволить. Если наловить в лесу пару десятков зайцев. Какое, наверное, наслаждение — наступать босыми ступнями на нежный мех.
А вон то, серебристое, что лежало на постели, непонятно даже кому принадлежало при жизни.
— Давай, — приказал Рин. Вся его добросердечность, если когда и была, исчезла без остатка.
Олли достал письмо. Слегка помятое, ну да без разницы.
Пальцы графа скользнули по печати.
— Похоже, — усмехнулся он.
И тут же сломал ее.
— Эй! — возмутился Олли. — Какого хрена?
— Успокойся. Раз это послание от меня, вполне смогу запечатать его второй раз.
Рин просмотрел его два раза, потом хмыкнул.
— Читал это?
— Нет, мне дали его запечатанным.
— Кто дал?
— Барон д’Экраф.
— С ним придется еще поговорить.
— Что там в письме?
— Читай.
Олли взял листок. Помимо всего прочего, глаза уцепились за одну фразу: «Примите мой скромный подарок. Он немного строптив, но вы сумеете усмирить его».
— Подарок? — переспросил он.
— Именно.
— Мне, кроме письма, больше ничего не давали.
Олли несколько мгновений молчал, осознавая происходящее.
— Это я подарок? — уточнил он.
— Прошка! — крикнул граф. — Принеси нам вина или что-нибудь.
Слуга, видимо, ждал за дверью и сразу же вошел — настолько широкоплечий, что сильно сутулился, пытаясь хоть как-то приблизиться к нормальным размерам. Он принес несколько темных бутылок и два кубка из толстого стекла.
Рин налил вино в свой кубок и с удовольствием сделал несколько глотков.
— Про Этлина ходят слухи, что он неравнодушен к мужчинам, — мирно заговорил он, — насколько это правда — неизвестно, но на любые намеки граф очень нервно реагирует.