— Сейчас посмотрим.
Килеев быстро и профессионально обыскал меня. Очень заинтересовался кобурой подмышкой.
— Повернись. Быстро.
Я повернулся.
Он распахнул мою куртку и извлек из-под нее тот самый револьвер с тремя патронами.
— Жизнь становится интересной, — все так же пассивно прокомментировал находку второй.
— Есть разрешение, — сообщил я.
— Проверим.
— Проверяйте.
— Заткнись.
— Пожалуйста.
— Что с ним делать? — спросил Килеев у собрата.
— Вези к капитану. Пусть с ним сам возится, если хочет.
— А ты?
— А я подожду здесь.
— В машине есть бар, — подсказал я.
— Тебе же сказали заткнуться.
— Просто поставил в известность.
— Садись в машину. Поехали.
— В эту?
— Нет, в эту! — он толкнул меня в сторону «москвича» с синей полосой и гербом Москвы на боку.
***
— Не повезло тебе, парень. Нет начальства. Придется подождать. Вон там, — Килеев кивнул на «обезьянник». Выглядел он не очень эстетично. Ладно, переживу. — И долго мне сидеть?
— Кто знает?
— Ну, хорошо. Могу я позвонить? Всего один телефонный звонок.
— Потом. Если капитан разрешит.
Вот дьявол!
— Я хотел позвонить домой.
— Домой?
— Да. Что в этом плохого?
— Ладно. Даю две минуты. Не успеешь — твои проблемы.
И он пододвинул мне аппарат цвета слоновой кости.
Две минуты, боже мой. Меня сегодня просто преследует дефицит времени.
Я набрал номер. Гудки. Неужели они отключили прямую линию?
Щелчок.
— В чем дело? — Голос сухой и резкий, как удар кнута.
— Это Джей.
Молчание. Потом голос Шенки смягчился. Так, чуть-чуть.
— Ты где?
— Сейчас я арестован за превышение скорости. Дело не в этом. У меня меньше минуты.
Килеев наконец догадался, что разговариваю я отнюдь не с бабушкой. Потянулся к рычагу телефона. Я перехватил его руку и отбросил.
— Мне сейчас не дадут говорить. Но речь идет о вашей жизни, моей, и еще восемнадцати человек.
В этот момент Килеев вырвал у меня трубку. Но кроме гудков ничего не услышал. Шенки уже отключился.
— Хорошо, — сказал я, — теперь можешь запирать.
Прошло двадцать пять минут. За это время Килеев успел позвонить кому-то дважды. Совсем не по служебным делам. Ему звонили три раза. В данный момент он сидел с трубкой у уха, откинувшись на спинку стула и водрузив ноги на заваленный бумагами стол. И к своему собрату, уничтожающему запасы спиртного в баре моей машины, не очень торопился.
А я думал о плитке шоколада, которую инспектор изъял у меня вместе с револьвером, платком и ключами.
Килеев нехотя поднялся, гремя ключами, отпер решётку. Провел меня в одну из комнат, втолкнул в нее и запер дверь за моей спиной.
Маленькая чистая комната, пропахшая табаком. На окне глоксинии, белые и серебристо-розовые.
На столе телефон. На этот раз зеленый. Трубка лежит рядом. Когда я поднял ее, услышал хорошо знакомый голос.
— Теперь потрудись объяснить, о чьих жизнях шла речь.
Я объяснил.
— Чего ты хочешь? — спросил Шенки.
— Есть и спать.
— Не валяй дурака.
— Я должен убить вас, сэр.
— Ну и что?
— Я вынужден это сделать.
— Восемнадцать жизней в обмен на одну?
— Что-то в этом роде он как раз и говорил.
— Подожди.
Шенки повесил трубку.
Я сделал тоже самое, и стал ждать.
Солнце, окутанное голубоватой дымкой, уже скрылось за крышами домов. Неумолимо наступал вечер.
Прошло еще четверть часа. Звонок.
— Да?
— Джей?
— Я, сэр.
— Сколько осталось времени?
— Пять часов, сорок две минуты.
— Через два часа будь в «Белой розе», это бар…
— Я знаю.
— Очень хорошо.
— И этот бар?..
— Я буду там. Можешь стрелять.
— Шеф, простите? Стрелять?
— Да, конечно. Восемнадцать жизней взамен одной.
— Сэр!
Кажется, Шенки просто наслаждался ситуацией.
— Не вздумай целиться в голову. Будешь стрелять в область сердца. Это понятно?
— Кажется, да. Но пули настоящие.
— Разумеется. Все будет учтено.
— Хорошо. Ровно через два часа. Только каким образом я отсюда выйду?
— Обычно. Через дверь.
— Угу.
— Кстати, позвони своим дружкам. Пусть поприсутствуют на шоу.
Отлично, значит, я должен выйти через дверь. Я попытался. Дверь была заперта. Пришлось постучать. Никакого результата.
Я выругался. Очень тихо. И после этого шарахнул дверь ногой.
На этот раз цель была достигнута. Килеев выглядел не очень дружелюбно, но вполне терпимо.