***
Насчет «сворачиваю с МКАДа» Андрей явно преувеличил. Я успел выкурить сигарету, наблюдая, как бледное солнце выплывает из-за крыш домов.
Рядом затормозила синяя Кia.
— Давно ждешь? — Андрей радостно помахал рукой. — А я специально не торопился. Думал, ты еще долго собираться будешь.
Я сел рядом с ним, недовольно поморщился на ванильный ароматизатор, который болтался под зеркалом. Теперь еще и голова разболится. Как будто мало мне с утра головной боли было.
— Далеко едем?
— Не, совсем рядом. Девятая улица, Новые Сады, — он щелкнул ногтем по навигатору.
Действительно, рядом. Можно и пешком дойти при желании.
— Зачем мы туда?
— Да тут такое дело. Мужик один, профессор, вроде, в МГУ преподает, портфели перепутал. Утром схватил, не глядя. А тот, что с нужными бумагами, дома оставил. Сам ехать не может, вот и позвонил Макару.
— Шофера бы послал.
— Нет у него шофера. Деньги уже есть, а шофера еще нет.
Какой только ерундой не приходится заниматься! Но, если честно, именно от такой вот ерунды и идет основной доход.
— А правду говорят, что Костров при тебе коньки отбросил?
— Угу.
— Под поезд бросился, как Нюрка Каренина?
— Угу.
— Какой-то ты неразговорчивый.
— Ночью спал плохо.
— А, ну это бывает. Вон, смотри, подъезжаем.
— Дома кто-нибудь есть? Кто портфель-то нам отдаст?
— Дочка профессорская должна быть. Папаша ее предупредить обещал. Вылезай.
Пахло дымом. Наверное где-то жгли листву. Почему я живу в бетонной коробке, а не в своем доме, среди сосен и тишины? Потому что не профессор, вот почему.
Нужный нам дом был обнесен забором из сетки-рабицы. Андрей нажал звонок на воротах. Раздался перезвон, похожий на колокольный.
И тут из окна выпрыгнул некто в вязаной красной шапке, надвинутой на самые брови. Странно приседая, понесся к забору, подпрыгнул, зацепился за верхнюю планку и кое-как перевалил тело на другую сторону.
Я бросился за ним. Сработал инстинкт, как у гончей. Раз кто-то убегает — непременно нужно догнать.
Сетка неприятно завибрировала, когда я перебрасывал через нее свое тело. Ненавижу такие заборы! Весь участок был в непонятных кучах земли. То ли грядки, то ли клумбы. Чуть не споткнулся об одну из них.
Когда я преодолел второй забор, Красная Шапка почти скрылся в лесу. Хотя какой это лес! Лавочки, дорожки из плитки. И по этим дорожкам неспешно прогуливаются старички и мамаши с детьми. Только бы на кого-нибудь не налететь! Только бы не сбить с ног какого-нибудь карапуза! Иначе меня линчуют на месте. Забьют палками для скандинавской ходьбы.
Красная Шапка, видимо, тоже этого испугался и свернул в сторону, запетлял между березок. Но начал выдыхаться. Споткнулся пару раз и решил от отступления перейти к нападению. Схватил палку, размахнулся и ударил. Я сделал шаг в сторону, и палка со всей дури врезала по стволу дерева, и тут же разлетелась в щепки. Сверху спланировал одинокий желтый листок.
Пока Красная Шапка не додумался еще до какой-нибудь ерунды, я заломил ему руку за спину, заставив согнуться чуть ли не пополам, и повел к профессорскому дому.
— Хулиган! — раздался неуверенный голос.
— Надо полицию вызвать! — поддержал его такой же неуверенный.
— Да вызывайте кого хотите, — буркнул я.
***
В доме растерянный Андрей пытался напоить водой из пластиковой бутылки рыдающую девушку. Белокурые волосы собраны в наивный хвостик, из одежды маечка и шортики. Видимо это и есть профессорская дочка.
— Кеша!
— Лиза!
Красная Шапка и девушка бросились друг к другу. Разлученные возлюбленные. Тристан недокормленный и Изольда в неглиже.
— Что это было? — Андрей потер лоб.
— Мы думали, это отец вернулся.
Лиза тихо всхлипнула.
— А что за скачки с препятствиями?
— Ну, Лизе только семнадцать. Будет. Через месяц, — красношапочный Кеша тяжело вздохнул.
— А тебе сколько?
— Уже восемнадцать. Ее папаша грозится меня в ментуру сдать.
— Да не сдаст он тебя никуда. Возраст согласия у нас с шестнадцати лет. Спи спокойно.
Юные влюбленные посмотрели друг на друга и сплели пальцы.
— Уважаемая Елизавета, — сказал я, — может, отдадите портфель, и мы поедем, солнцем палимые.
— Да! Папа же звонил! Только документы свои покажите.
Андрей продемонстрировал водительское удостоверение. Белокурое создание кивнуло и убежало куда-то.
Оставшись один, Кеша потер плечо, потом запястье.
— Больно! — пожаловался он.
— Сам виноват. Не нужно было на меня поленом махать.