— Парни к нему нормально относятся, и помогает он мне тут. А живет вон в комнатке за очагом, тепло там. Никому не мешает. Не выгонять же теперь.
— Не выгонять. — вздохнул Рин. — А как прежний комендант к нему относился?
— Да никак. Он и не знал про мальчонку.
— Два года не знал?
— Так он редко спускался. А парень как завидит его, или чужого кого, сразу прятался. Только вот вас отчего-то пропустил, а так он внимательный. Да вообще умница.
Рин достал из кошеля свои драгоценные орехи, горестно вздохнув про себя.
— Подставь руки, умница, — велел он и высыпал в протянутые ладошки все, что осталось. Сладости было жалко, но не может же маленький ребенок расти без конфет.
— Эмиль, что он такой худой? Корми его нормально.
— Э… сейчас парни из деревни вернуться, так я сварю ему мясной бульон с яйцом. Можно?
— Можно.
— И вот еще, если можно…
— Можно! Корми по-человечески, а то не вырастет.
— Спасибо!
— Спасибо, — прошептал Анри.
Его бы вымыть, но с этим подождать придется, пока дров достаточно заготовят.
И, только дойдя до конюшни, Рин вспомнил, что не взял хлеб.
— Господин комендант!
Рин повернулся. Перед ним стоял мэтр Дик, лекарь. Ненамного старше его самого. Черноволосый и черноглазый — дитя юга. Смуглая кожа побледнела от здешнего климата, но все же ее прежний оливковый оттенок еще угадывался. И не мерзнет же, сволочь. Привык?
— Господин комендант, можно я дам вам маленький совет?
Рин минуту размышлял, выплеснуть на него свое плохое настроение или сдержаться. Решил пока сдержаться.
— Слушаю, — сказал он сухо.
— У нас тут пятьдесят шесть мужчин, годами не видевшие женщин.
— Я в курсе.
— У вас великолепные волосы, господин комендант, но будет лучше, если вы как-то начнете их собирать.
— Что, вас это смущает?
— Меня не смущает. Чего не скажешь, вон, о Жане.
Рин резко обернулся. Человек, внешностью смахивающий на медведя, порозовел и стал внимательно что-то рассматривать под ногами.
Оставалось только выругаться сквозь зубы.
***
Утром Рин тщательно заплел косу — так, чтобы не выбилось ни единой пряди. Посмотрел в зеркало, поморщился, прицепил на пояс меч. Это утро будет не самым приятным и неизвестно еще, чем закончится. Закрыл дверь, спустился вниз по узкой лестнице, вышел на каменное крыльцо.
Его уже ждали. Все население Холодной Башни — за исключением дозорных, разумеется. Люди были недовольны. Раньше им жилось голоднее и холоднее, зато спокойней и свободней. И тут этот новый комендант пожаловал, принесли же его черти двурогие.
— Я граф де Шенто, — начал он, лишь немного повысив голос, — орать он точно не собирался, — новый комендант этой крепости. Не знаю, какие порядки здесь были раньше, и знать не желаю. Вам всем нужно помнить одно. Если кто-то совершит серьезный проступок, я его отпущу.
Жест рукой в сторону ворот. Непонимающая тишина в ответ.
«Сейчас начнется», — тоскливо подумал Рин.
— На вечерней зоре. Бабочек ловить, — закончил он.
Если бы он пообещал, что будет пороть и вешать на воротах всех без разбора, это бы вызвало меньшее возмущение.
Сквозь общий гул кто-то крикнул:
— Комендант, а ты не боишься со стены случайно упасть?
Нечто подобное он и ждал. Рин улыбнулся, неторопливо развязал шнурки у горла, снял меховой плащ и бросил его на перила. Спустился на площадь. Люди перед ним расступались, пока он шел к смельчаку. Тот ждал, ухмыляясь.
— Как твое имя? — спросил Рин.
— Гаро меня зовут.
— Гаро, возьми оружие.
— Какое оружие? — не понял тот.
— Любое. Какое тебе больше нравится.
Гаро не сдержал улыбку. Сделал шаг назад и что-то сказал товарищу, стоявшему рядом. Тот быстро направился в сторону казармы.
«Сейчас принесет моргенштерн, и что я тогда буду делать?» — отстраненно подумал комендант.
Но это оказался всего лишь меч полуторник. Рин незаметно вздохнул — с бастардом ему неоднократно приходилось иметь дело.
Он достал свое оружие, приказал:
— Нападай!
И Гаро не заставил себя просить дважды — рубанул мечом от всей души. Если бы господин комендант не увернулся, сейчас был бы располовинен от плеча до пояса. Гаро вернул руку в исходное положение и снова рубанул. Медленно, все так медленно — при желании убить такого противника труда не составит. Но без крайней нужды Рин убивать не собирался. И калечить тоже. В таких условиях не то что серьезная рана — даже царапина может оказаться смертельной. А такой экземпляр, пожалуй, лучше оставить живым. Пригодится.