Подходя к кладбищу, он заметил вышедшие из него и удаляющиеся две фигуры. Одной был студент-тролль, а вот во второй лич с удивлением узнал Д'азфира. Ректор не говорила, что ждет родителя. Значит, дракон прилетел неофициально.
Зачем? Зная этого вечно скучающего старого интригана, точно не просто так! Надо быть настороже и спросить тролля, о чем они говорили. Ну не о цветах же и кладбище! Проводив их взглядом, пока не скрылись из виду, Рорх пошел проверять клумбу.
А в замке наши искатели сокровищ уже целенаправленно подошли к двери первого помещения с замковыми раритетами, сложенными там за ненадобностью.
И тут Марья испытала одно из счастливейших переживаний, которое может ощутить только взрослая женщина. Пока они шли, она весело обсуждала с остальными, что там может быть интересного. Но стоило взяться за дверную ручку, как моментально включился житейский опыт. Там же пыли, наверное, по колено! А может, и света нет! Однако отступать было поздно, и компания вошла в помещение. Счастье — это когда чисто! Пыли не было, свет был. Кайф! Можно рыться в грудах восхитительного старья и не думать о последующей уборке и стирке.
Чего там не было, так это порядка. Повсюду громоздилась поломанная мебель, валялись кучи одежды, посуда и игрушки. Из-под какого-то жуткого балахона с рюшками цвета гнилой ботвы Марья откопала изумительный секретер с изящной инкрустацией перламутром на ящичках. На одном ящичке потерялась ручка, и еще в трех местах недоставало кусочков перламутра. И из-за этого вещь отбраковали как старый хлам! Ниле вцепилась в кукольную мебель.
— Такой мебели даже у нас на Зачарованной поляне не было! Смотрите, она расписная! Видимо, мастеру не хотелось вырезать тончайшие узоры на крошечных шкафах и он, подойдя к делу творчески, вывел на створках замысловатые изящные завитки серебряной краской.
Эм с Тимоном пытались вытащить из-под наваленного барахла старинное зеркало. Мария Спиридоновна пришла на помощь, и зеркало достали. Большое, почти с маленькую Машу, в резной раме, на которой посверкивали гранями разноцветные камешки. Они-то и привлекли хозяйственного скелетика.
Зеркало прислонили к стоящему рядом сундуку без крышки, и Марья, конечно, не удержалась:
— Свет мой, зеркальце, скажи…
— Чего, бабуля, совсем в детство впала?! — Сквозь пол, сундук и зеркало просочился призрак и не упустил момента поязвить.
А уж вылезти из центра зеркальной поверхности — это вообще было святое. Петр Егорович был крайне раздражен своим состоянием никчемности и ненужности. Конечно, оно и раньше накатывало на него временами, но прекрасно топилось в напитках разной степени градусности. А в периоды просветления он считал, что вот-вот придумает себе занятие, которое перевернет всю жизнь, и о нем еще заговорят и зауважают. Теперь он точно был уверен, что нет. Его никчемность окончательная. И поэтому все окружающие его сильно раздражали, всё, что он мог, это поязвить и поплеваться ядом в слишком довольных, по его мнению, индивидуумов.
— Лети отсюда, синева! — Тимон, конечно, не мог смолчать в этой ситуации.
Фейки же закружили вокруг призрака, своим поведением напоминая голодных акул, только с крыльями и в микроформате.
— Я бы попросил… — После неудачи в винном погребе Егорычу уже всё было трын-трава.
— Ты бы за своей дамой сердца лучше следил, костлявый. От тебя же тоже, как от меня, толку нет, а женщины — они… такие… — он многозначительно закатил глаза, — непостоянные. Она там так мило щебечет о моде и стиле с каким-то франтом… И заметь, он высокий, и кости у него наружу не торчат.
Призрак изобразил злодейский хохот и успел нырнуть в пол прямо через сундук, спасаясь от атакующих фей. Несомненно, это подняло ему настроение. А еще где-то в замке есть дамские будуары… Тимон со всех ног и крыльев рвался наверх, туда, где какой-то легкомысленный франт задурил голову его трепетной Азалии. О том, что Азалия сама заговорит кого угодно и ей, в силу возраста и жизненного опыта, сложно вскружить голову разговорами в сфере, где она профи, он даже не думал. В его представлении она была не только его мечтой, но и большинства окружающих мужчин. Наивная и хрупкая, в окружении вероломных и злобных ловеласов, способных только разбить ей сердце. Поэтому Тимон, оставив далеко позади не успевающую за ним компанию, влетел в музыкальную гостиную, откуда из-за полуприкрытой двери доносился голос дриады.
Этот нахал целовал ей руку! Ревность застит глаза и ослепляет не хуже яркой вспышки.