Катя как раз закончила красоваться перед треснувшим зеркалом, неизвестно как оказавшемся в этом гараже, так что пошли мы вместе. Сергей о чём-то заболтался с Пашкой, но пообещал вскоре догнать.
На улице уже темнело. На западе догорали последние лучи солнца. Порыв сильного ветра сорвал с головы капюшон, и я невольно поёжилась от холода. Хоть сегодня и первый день весны, это не означает, что мороз должен тут же окончательно исчезнуть. Но утром было куда теплее. Я даже шапку с собой не взяла. Думала, солнце греет, тепло и всё такое. Ха, наивная. Я замёрзла, едва успев выйти из дома. Хорошо, по дороге мне встретился Сергей. Я шла к остановке, как вдруг прямо передо мной остановился флип. Ничем не примечательный такой, красный с белыми полосками по всему периметру и круглой дверцей сбоку. Из окна выглянул Вихров.
— Настька! — крикнул он с таким восторгом, будто это была не я, а, по меньшей мере, королева Англии. — Привет!
Изнутри послышался голос, вероятно, его отца.
— Ты с ней знаком?
Будто будет мой одноклассник незнакомым людям приветствия на всю улицу кричать!
— Да, мы с ней в одном классе учимся.
— Тогда пускай заходит, до школы заодно подвезём, — великодушно предложил мужчина. Сергей кивнул.
Немного посомневавшись — всё-таки не каждый день меня в флипах приглашают кататься, я открыла дверцу и вошла внутрь. Пришлось согнуться, поскольку крышу тут явно не по моим меркам делали. Сергей устроился на заднем сидении. Сняв с плеч рюкзак, я подсела к нему.
В салоне стояло приятное тепло. Облокотившись на мягкое сидение, я в блаженстве закрыла глаза.
— Настя, — наклонившись к моему уху, прошептал Сергей, — ты геометрию сделала?
— Да, — в тон ему ответила я.
— Дай посмотреть.
Найдя в рюкзаке нужную тетрадь, отдала её однокласснику. Он незаметно (ему так казалось), достал свою и принялся списывать! И учтите, что при этом его папа смотрел в зеркало заднего вида и ничего не говорил, а флип сильно трясся, что, несомненно, мешало нормально писать. А он писал! И вы не поверите — все буквы были идеально ровными. Снова.
Он хмурил брови, видимо, пытаясь понять, как мне удалось применить какую-то теорему. Я не заметила, как принялась разглядывать черты его лица. Идеальное, без единого прыщика, без родинки. Гладкий подбородок, курносый нос. Прямые брови. И тёмные взлохмаченные волосы. Так и хотелось их пригладить. Что собственно я и сделала. Он недоумённо посмотрел на меня.
— Я сейчас отдам тетрадь, — сказал он прежде, чем я успела придумать хоть какую-то версию, оправдывающую моё странное повеление. Мне бы сперва самой разобраться, в чём дело.
…И синие глаза. Никогда не видела таких. Может, потому что редко обращаю на них внимание? Тогда с чего стала обращать сейчас?
Он протянул тетрадку, лишь случайно задев меня кончиками длинных пальцев. Сердце учащённо забилось. Да что со мной творится?
До школы мы доехали молча. Он смотрел на меня, видимо, ища повод начать разговор. А я делала вид, что ничего не замечаю. Просто оттого, что знала — покраснею, едва посмотрев в его сторону. Однако почему я так решила, осталось тайной даже для меня.
***
— Ты где живёшь? — спросила шатенка, пытаясь ступать точно по следам чужих огромных сапог, отпечатавшихся на подтаявшем снегу.
— Здесь недалеко — до остановки и второй синий дом слева. Десятиэтажный, — на автомате ответила я. Угораздило же задуматься, когда идёшь прямо по проезжей части!
— Низкий какой! Я думала, таких уже и не осталось.
— А как же твой дом? В нём всего два этажа!
— Моя мама старомодна. Да и он лишь на нас двоих, а это чересчур много. В десятиэтажке ведь много семей живёт, а не две-три. Им нужно больше простора.
Вообще мысль хорошая. Но я не тот человек, что дома строит. Да и на архитектора или строителя идти меня не тянет. Нет, я лучше космонавтом стану. Куда привлекательнее. Хотя, с талантом бояться высоты мне это не светит. Да и спортом не мешало бы заняться. Когда теплее станет. Вдруг меня возьмут, заметив, какая я спортивная? Или, по крайней мере, поставят работать в области, связанной с космосом. Эх, мечты, мечты…
И вообще, я же шпионом быть собиралась! Хотя, если у меня будет две профессии, то это может пригодится в жизни. Скажем, буду на звездолёте шпионить за космическими пиратами. Если они вдруг появятся.
— Кать?
— Что?
— Ты говорила, что переехала в Москву с матерью, а где отец?
— Судьба его туманна и неизвестна, — сообщил некто по имени Сергей. Он уже несколько минут следовал за нами, пытаясь вставить хоть слово. — Катю о нём лучше не спрашивать, а то…
Договорить ему не дали — с виду тихая и почти всегда спокойная девушка ловко пихнула его локтем в бок и, прикрыв ладонью рот, покатывалась от смеха, смотря на его ошарашенный вид.
— … А то будет примерно такая реакция, — закончил парень, строя обиженную рожицу.
— Ой, подумаешь! — с издёвкой в голосе ответила Катерина. — Это вовсе не такая уж тайна. Просто не хочу особо распространяться на эту тему.
— Тогда и не надо, — примирительно сказала я. Мы уже вышли к остановке в город. Над нами неторопливо снижался аэробус.
— Ну, всё, до новых встреч, — попрощался с Катей Сергей и протянул для рукопожатия руку. Девушка улыбнулась, и на её щеках появились ямочки. Она неловко пожала руку и заспешила к аэробусу.
— Катька, до завтра! — крикнула я вслед спешащей девушке. Она обернулась и помахала нам поднятой вверх рукой.
Хотя дом Сергея находился в двух шагах от остановки, он с чего-то решил, что без него я дорогу к своему дому не найду. И решил проводить.
До сих пор помню, как густо покраснела, когда он сказал, что я классно рисую. Это после сегодняшнего урока психологии. Его у нас проводят раз в год где-то. Учительница, которая его проводила, сказала рисовать своего соседа по парте. Будто бы то, как мы его изобразим на листе бумаги, сможет охарактеризовать отношение к нему. Полный бред, согласитесь? Короче, портрет у меня получился так себе. Честно! А ему понравилось…
— И тебе пока, — произнёс он, когда довёл меня до подъезда. — Давай руку, — и протянул свою.
Я чуть не умерла на месте. Серьёзно! Вам знакомо то чувство, когда сердце бьётся так же сильно, словно ты бежал пару километров без остановки? Разница лишь в том, что я стояла.
— Пока… — прошептала я. Подмигнув мне, он ушёл.
До своего десятого этажа мне пришлось добираться пешком. А всё из-за этих ремонтников. Сказали, что лифт сломался. А если точнее, это произошло из-за детворы, которой обычные игрушки уже надоели и они решили покататься на лифте. Да так покатались, что механизм, который ни разу не выходил из стоя, сломался на второй минуте.
Потом я искала ключ-карту от двери. Засунула, а куда — забыла. В карманах куртки не было, в рюкзаке тоже. Хорошо, что Агафье вдруг понадобилось зачем-то выйти из дома.
— Настя? — удивилась она. — Почему не заходишь?
— Да так, ключ-карту где-то посеяла, — вздохнула я, входя в помещение. И знаете что? Карточка лежала на столе в прихожей! Причём на самом видном месте. Нет слов, я — талант. Несомненно.
— Там тебе посылку прислал кто-то, — сказала Агафья, уже спускаясь по лестнице.
Я подошла к линии доставки. В выемке и вправду стояла аккуратная картонная коробочка, перемотанная скотчем. Да, так и написано: Анастасии Звездиной. Но кто отправитель?
Осмотр коробки со всех сторон не дал никаких результатов. Ладно, анонимно значит. Только бы бомбу не прислал никто. Шучу, естественно. Я ещё настолько жизнь никому не подпортила.
Разрезав канцелярским ножом скотч, я открыла коробку. Внутри был камень. А я-то думала, что же посылка такая тяжёлая! Под ним лежала бумажка. На обратной стороне мелким шрифтом была напечатана записка.