***
Теперь она все время сидела за рисунками; выбрала толстую тетрадь, открыла первую страницу и села рисовать. Она старалась делать это так, чтобы Агасфер не видел, что она там прорисовывает, но ее натура, правдивая и бесхитростная, конечно, ничего скрыть не могла. Прошел не один день, прежде чем как-то ночью он просмотрел тетрадку, упавшую с ее кровати. Она клала ее на ночь с собой. Агасфер вник в суть ее рисунков и связанных с ними размышлений. Все, что она рисовала, было вокруг цифры сорок, которая в Библии связана со скитаниями, символизируя путешествие человека по руслу жизни к ее истоку – истине, которой является Бог. Это были рисунки великого поста, когда дьявол искушал Иисуса Христа в пустыне; и сорок часов, когда Спаситель мертвым возлежал в гробу. Это и Моисей, который сорок лет блуждал по пустыне вместе со своим народом; и пророк Илия, который сорок суток шел к горе Хорив, где увидел Господа. На одной странице рисунка не было, но из того, что было написано с ошибками и не очень ровно, можно было разобрать, что беременность у женщины протекает сорок недель. Надпись была перечеркнута крестом. Так продолжалось изо дня в день. Они мало разговаривали, иногда она подходила к нему, брала за руку и клала голову ему на плечо, но не плакала. Плакать хотелось Агасферу: с ней он окончательно вернул в себе человека, и ему хотелось всего, что присуще человеку, а это, в первую очередь, любовь и сострадание к ближнему своему. Потом был Ной и его сорок суток плавания, сорок дней дождя и сорок дней присутствия Христа на земле после воскрешения. Все ранние рисунки Николь сохранила, и Агасфер нашел среди них солнышки, которые у нее так хорошо получались. На всех изображениях были нарисованы тонкие лучики, везде по сорок. Так свое божество в храмах изображали инки. И за сорок же дней на карте неба исчезли плеяды, и зло правило безраздельно. Так протекали последние сорок дней их совместного пребывания. По их окончании их ждет неминуемая смерть и проживание в аду. Но смерти нет, просто ей, не нажившей грехов и не познавшей любви, придется остаться навсегда среди мертвых, без неба и солнца. Здесь, в аду, сорок недель беременности быстро превратились в сорок дней, и уже было пройдено больше половины. Какие ощущения испытывала она, Агасферу было неведомо, но ему казалось, что девочка угасает. У Агасфера внутри болело все, что называется душой. Сейчас он уже точно осознавал глубину собственного греха и боль наказания, он даже за нее не мог умереть, а должен узреть ее смерть. Это было невыносимо. Но, чтобы ей стать мертвой, у нее в чистилище должны забрать душу, и она там должна пребывать сорок дней, но ведь родившая Антихриста не может сохранить душу и быть рядом с Богом. Во многих последних рисунках он не разобрался, но было впечатление, что она хотела сказать ими о полном опустошении, небытии и окончании всего. Она, конечно, плакала ночью, свернувшись под одеялом и прислушиваясь к себе, и он тоже плакал, но не видя в ней жертву, а видя свет. Он плакал по свету. Агасфер уже не проклинал свое бессмертие, а благодарил Бога за то, что тот привел его к свету. Так самосотворялись Агнец и грешник.