Прохоров. Вы подозреваете, что и мы?..
Ларичев (вскочив). Подозреваю?! Я, человек с высшим образованием, закончивший два университета, один из которых — марксизма, и я подозреваю?! Товарищи, дорогие мои, совесть надо иметь! Я не подозревать сюда приехал, просить: уезжайте, милые! Я проезд оплачу в оба конца, только уезжайте. Не губите доверчивое существо! Ее же из двух институтов уволили, теперь из журнала выгонят. Дома ни копейки, дочь заброшена. У Леночки сердце слабое, стенокардия. Я сам неврастеником сделался. А ведь каким был? Где фотография? (Роется в карманах.) Нет фотографии! Но все равно… Уезжайте, товарищи, умоляю! Иначе я не выдержу!
Прохоров. Да подождите. Нельзя же так. Ну, бывают жулики. Бывают. Нас-то зачем обижать? Некрасиво это, всех — под одну метлу.
Клягин. Я лично за себя — ручаюсь!
Прохоров. А я? (Клягину.) Ну ты же видел.
Клягин. Да, Мишка предметы двигает. Я — свидетель.
Ларичев (устало). Чем двигает? Чем?
Прохоров. Не знаю. Думаю… ну… силой психики.
Ларичев. Чем?
Клягин. Психикой!
Ларичев. А вы бы, голубчики, книжку почитали. Книжка есть такая «Физика» называется. Вы бы ее прочли на досуге. Вы бы интеллигентным человеком стали и ничего бы «психикой» больше не двигали, а поняли, что сие — невозможно!!!
Прохоров (обиженно). Я правду говорю. Ну, честное слово…
Клягин. А ну, покажи ему, Миш! Продемонстрируй!
Прохоров. Устал я.
Клягин. Превозмоги себя, Миша. Превозмоги! Тут вопрос принципиальный! (Вновь ставит бутылку в центр стола.)
Прохоров впивается взглядом в бутылку. Ларичев в отчаянии закрывает лицо руками.
Ларичев. Умоляю, не надо фокусов! Я все это сто раз видел. Я все это знаю.
Прохоров напрягся. Бутылка двинулась с места. Клягин трясет за плечо Ларичева.
Клягин (Ларичеву). Да вы смотрите! Человеку же тяжело. (Прохорову.) Давай со старта, Миша, он не смотрел. (Ставит бутылку.)
Прохоров напрягается. Бутылка движется к Ларичеву, тот отмахивается. Пытается убрать бутылку.
Ларичев (решительно). Я же сказал. Не надо фокусов!
Прохоров (хрипит). У, зараза!.. Убери! Убери руку!
Ларичев (сдерживая бутылку). Не надо. Не надо фокусов. Я все понял!
Клягин. Что понял?
Ларичев. Все! Стол с наклоном, бутылка из специального стекла…
Клягин. Проверь! Пол — ровный. Бутылка обычная, за четыре двенадцать…
Прохоров (стонет). Убери руку!..
Ларичев. Не надо фокусов! Прошу!!!
Прохоров. У-бе-ри!!!
Прохоров неожиданно закатывает глаза, валится на пол без сознания. Клягин бросается к Прохорову.
Клягин. Миша! Дорогой! Очнись!
Ларичев (испуганно). Что с ним?
Клягин. Говорили же — убери руку! Надорвался человек!
Стук в дверь, женский голос: «К вам можно?»
Ларичев (испуганно). Товарищи, это она. Это Лена! Ради бога, обо мне ни слова. (Мечется по комнате.) Она мне не простит! Умоляю! (Скрывается в спальной комнате.)
Клягин. Миша! Друг! Очнись! Миша!.. Мишаня!..
Клягин открывает дверь. Входит Ларичева Елена Петровна — миловидная женщина лет тридцати, — испуганно бросается к Прохорову.
Елена Петровна. Что случилось?
Прохоров (приходит в себя). Сейчас! Сейчас пойдет!..
Елена Петровна (Клягину). Дайте воды!
Клягин (схватил пустой графин). Как назло, все вылил.
Елена Петровна. Зачем?
Клягин. Чтоб полегче был. Он ведь хотел сперва графин толкнуть, а потом решил — бутылку. Ну, она его и свалила.
Елена Петровна. Какая бутылка? Кто разрешил? Для чего? Уберите немедленно! Чтоб я этого никогда не видела!
Прохоров (трясет головой). Сейчас… Все. Уже лучше. Извините нас, Елена Петровна.
Клягин (Ларичевой). Вы не подумайте. Мы ни-ни, ни грамма. Культурно сидели, разговаривали. Потом решили потренироваться. Вроде разминки перед соревнованием.
Елена Петровна. Разминка?! Да что ж вы, Клягин, себе позволяете?
Клягин. Я-то при чем? Он упал, а Клягин — виноват.
Елена Петровна. Вы тоже хороши! Мне на вас буфетчица сейчас жаловалась… Вы зачем ее терроризируете?
Клягин (повышая голос). А зачем она вишню под прилавком держит?
Елена Петровна (кричит). Какую вишню?!
Клягин. В шоколаде!..
Елена Петровна (в отчаянии). Товарищи!.. Что происходит? Завтра показ! Соберутся серьезные ученые, журналисты… Вы это понимаете?
Клягин. Понимаем.
Елена Петровна. Нет, не понимаете, если вглядываетесь под прилавок!.. На что вы себя тратите?.. На что размениваетесь?.. (Резко.) Сядьте, Клягин! Сядьте и послу шайте! Товарищи, дорогие мои! Мы пытаемся открыть одну из самых главных тайн науки — возможности человеческого мозга! Космос, ядро атома — все это гораздо проще и понятнее, чем то удивительное сооружение природы, которое мы с вами носим на плечах. Три миллиарда лет эволюции живой материи — вот что такое наш мозг, наш разум! Он проник в бесконечность Вселенной, теперь он хочет пойти еще дальше — понять сам себя. И с этой точки зрения вы, да, да, вы — Прохоров, Клягин, Иванов — явление уникальное, неповторимое! В вашем мозгу таятся такие поразительные возможности, изучить которые мы должны, просто обязаны!
Клягин. Выходит, мы — вроде кроликов?
Елена Петровна. Да нет! Вы — люди! В высшем значении этого слова! Это я и пытаюсь вам объяснить. В каждом из вас заложена феноменальная способность, которая, я в этом уверена, есть в любом человеке! Просто не каждый способен ее в себе распознать! Может быть, человечество сейчас стоит на пороге какой-то новой, удивительной жизни?.. Открыв тайны своего сознания, мы сможем беспрепятственно обмениваться мыслями и идеями, исчезнут преграды, человек научится волей, одним движением мысли перестраивать мир вокруг себя! Вот же о чем разговор, дорогие мои!.. Вот для чего стоит жить. А вы?.. А вы?.. Черт знает на что себя тратите… Бутылка водки… «Вишня в шоколаде»… Как не стыдно… (Неожиданно всхлипнула.) Как вам не стыдно!
Прохоров. Что вы, Елена Петровна! Успокойтесь!.. Не надо!
Клягин. Елена Петровна… Не надо…
Елена Петровна. Извините! (Вытерла слезы.) Я совсем издергана. Я не спала всю ночь. С таким трудом добилась этого показа. Мне не верят. Надо мной смеются… Многие считают, что вы шарлатаны. Да, товарищи, в нашем деле много шарлатанов! Ну и что? Разве это аргумент? В какой области науки не встречаются шарлатаны?.. А я в вас очень верю. Вы завтра меня не подведете, правда?
Клягин. Не волнуйтесь, костьми ляжем!
Елена Петровна. Не надо костьми! Не надо! Ничего сверхъестественного. Пусть комиссия увидит только то, что я видела собственными глазами. Вот и все. А до этого, умоляю, никаких тренировок! Проведите сегодняшний день спокойно. Достойно! Сходите в музей, в парк. Беседуйте о чем-нибудь прекрасном, возвышенном. Встречайтесь только с интересными людьми… И старайтесь не злиться, не раздражать ея! Отрицательные эмоции пагубно действуют на мозг!
Клягин. А чего нам злиться?
Елена Петровна. Да вот вас всех в один номер поселили. С гостиницами в Москве такие трудности Вы уж нас извините.
Клягин. Да мы не в обиде. Мы мирно живем. Верно, Миш? Ты на меня злишься? Нет? И я на тебя не злюсь!
Елена Петровна. А товарищ Иванов?
Клягин. А этот, слава богу, ушел.
Елена Петровна. Куда?
Клягин. Дела у него какие-то. Все время бегает, бегает. Весь в мыле.
Елена Петровна. Да что ж он творит? Я даже но телефону его поймать не могу. Передайте — пусть не занимается никакими делами, пусть отдыхает. Показ назначен на завтра в двенадцать дня. Ровно в одиннадцать я заеду за вами. Все! И никаких волнений! До свидания! (Встала, решительно направилась к спальне.)
Клягин (испуганно). Э!.. Э!.. Не туда! Елена Петровна!.. Не туда! Там никого!.. Это — комната Иванова.