Несколько времени спустя Раготен объявил труппе о своем намерении завтра сопровождать Вервиля и вернуться в Манс. Это обстоятельство заставило всех согласиться, чего бы они не сделали, если бы он захотел отправиться сам, в виду того, что с ним произошло. Они выехали на следующий день рано утром, после того как господин Вервиль тысячу раз заверял о постоянстве своей дружбы к комедиантам и комедианткам и особенно к Дестену, которого он обнял и выразил свою радость тому, что видит исполнение его желаний. Раготен произнес длинную речь в форме приветствия, но столь сбивчивую, что я здесь ее не помещаю. Когда надо было уже ехать, Вервиль спросил, напоили ли лошадей. Конюх ответил, что поил, но рано утром, и что их можно еще напоить, переезжая реку. Они сели на лошадей, попрощавшись прежде с господином де ля Гарруфьером, который тоже собирался уезжать. Новобрачные весьма вежливо благодарили за то, что он утруждал себя, приехав так издалека, чтобы оказать им честь своим присутствием на свадьбе. После сотни взаимных уверений он сел на лошадь, а Ранкюн последовал за ним, — он, несмотря на свою бесчувственность, не мог удержаться от слез, вызванных слезами Дестена, который вспомнил (несмотря на нелюдимый нрав Ранкюна) об услугах, какие тот ему оказал, а особенно в Париже на Новом мосту, где на него напал и ограбил его Раппиньер.
Когда Вервиль и Раготен проехали мосты, они спустились к реке, чтобы напоить своих лошадей. Раготен подъехал к такому месту, где был крутой берег и где его лошадь так сильно споткнулась, что человечек, отпустив стремена, упал через голову лошади в реку, очень глубокую в этом месте. Он не умел плавать, да если бы и умел, то тяжесть его карабина, шпаги и плаща потянула бы его на дно, как и случилось. Один из слуг Вервиля схватил лошадь Раготена, вышедшую из воды, а другой быстро разделся и бросился в реку, в том самом месте, где тот упал; но нашел его уже мертвым. Созвали людей, и его вытащили. Между тем Вервиль послал уведомить комедиантов об этом несчастьи и отослал его лошадь. Все прибежали сюда и, пожалев о его участи, похоронили его на кладбище часовни святой Екатерины, которое находилось неподалеку от реки.
Эта гибельная развязка прекрасно подтверждает пословицу: «Кому удавиться, тот не утонет». Раготен избежал первого, потому что не смог удавиться; но с ним случилось второе, потому что он действительно утонул.
Так кончил свою жизнь этот комический обрубок адвоката, которого похождения, несчастья, приключения и роковая смерть останутся в памяти жителей Манса и Алансона, равно как и героические подвиги тех, кто составлял эту знаменитую труппу. Рокебрюн, видя мертвое тело Раготена, сказал, что надо изменить два стиха в его эпитафии, копию которой дал ему Ранкюн (как я вам уже говорил), и что надо сделать так:
Комедианты и комедиантки вернулись в свою гостиницу и продолжали представления, к обычному восхищению всех.