Можно отметить те условия, которые рассматривали отношения между членами Коминтерна и его центральным руководством. В пятнадцатом условии говорилось о том, что программа каждой партии должна была быть составлена не только с учетом специфических условий, существующих в стране, которую представляет эта партия, но также и в соответствии с решениями Коминтерна. Программа должна быть одобрена конгрессом Коминтерна или ИККИ. В шестнадцатом условии сообщалось о том, что все члены Коминтерна обязательно должны были выполнять его решения. Согласно восемнадцатому условию, все партии обязательно должны были публиковать все самые важные постановления ИККИ. Двадцать первое условие призвало к исключению из коммунистических партий тех членов, которые нарушили принятые обязательства и не подчинялись постановлениям Коминтерна.
На III конгрессе Коминтерна в 1921 году была намечена подробная программа перестройки коммунистического движения в довольно пространных тезисах, названных «Организационная структура коммунистических партий и методы и содержание их работы»78. В главе VII тезисов подчеркивалось, что любая коммунистическая партия «признает руководящую роль Коминтерна» и «директивы и решения интернационала обязательны для исполнения всеми партиями и, что очевидно, для каждого члена партии»79. Кроме того, Центральный комитет Коммунистической партии «отвечает перед съездом партии и перед Исполнительным комитетом Коммунистического интернационала»80.
Устав 1928 года был написан в духе двадцати одного условия. Часть V устава «Взаимоотношения между секциями Коммунистического интернационала и Исполнительным комитетом Коммунистического интернационала» показывает, что наблюдалась сильная концентрация власти в ИККИ и его президиуме. Статья 29 требовала, чтобы центральные комитеты секций, входящих в Коммунистический интернационал, а также ЦК организаций, принятых в качестве сочувствующих, были обязаны присылать ИККИ протоколы своих заседаний и отчеты о проделанной работе. Статья 30 утверждала, что избранные члены центральных руководящих органов коммунистических партий могли бы сложить свой мандат лишь с согласия ИККИ. Отставки, принятые центральными комитетами отдельных секций, не признавались действительными. Статья 31 указывала на то, что секции, входящие в Коминтерн, должны поддерживать тесную организационную и информационную связь, но требовала согласия ИККИ для любого обмена руководящими силами81. Статья 32 говорила о том, что формирование федераций среди секций Коминтерна в целях координирования своих действий требовало разрешения ИККИ, а также то, что федерации должны были работать под его руководством и контролем. Статья 33 требовала, чтобы секции Коминтерна вносили ИККИ регулярные взносы. Более важной представляется статья 34, в которой заявлено требование о том, что съезды отдельных секций могут быть созываемы только с согласия ИККИ82.
В 1935 году VII конгресс Коминтерна призывал ИККИ «избегать, как правило, непосредственного вмешательства во внутриорганизационные дела коммунистических партий» и в связи с этим пересмотреть устав83. Однако не совсем ясно из этой директивы, насколько партии были «эмансипированы» в соответствии с ее положениями. Решение конгресса не исключало вмешательство во внешние организационные дела – отношения секций с ИККИ или с другими секциями, – и при этом это не исключало вмешательства ИККИ в дела тех секций, которые допускали идеологические нарушения. Во всяком случае, решение конгресса, направленное на исправление устава, очевидно, никогда не было претворено в жизнь, и нет никаких свидетельств о том, что вмешательство ИККИ в дела коммунистических партий уменьшилось после 1935 года.
Таковы пункты, записанные в уставе. Что касается фактических случаев вмешательства ИККИ и его органов в дела коммунистических партий, то, конечно, существует значительное количество источников, но в них очень мало документальных свидетельств, и большая часть их носит чрезвычайно субъективный характер. Мы не ставим перед собой цели привести большое количество примеров о фактическом вмешательстве ИККИ в национальные секции. Изучение этого важного вопроса – дело будущего, когда будет написана окончательная история Коминтерна84. Но нам представляется уместным в рамках данного исследования предпринять попытку кратко проанализировать принципы и методы таких вмешательств, которые стали осуществляться еще в досталинский период Коминтерна и были довольно продолжительными и частыми.