По этой причине до Риги посланник добирался не поездом, а на борту скоростного советского бомбардировщика. Там, в Риге, он вместе с Ветровым, нанес тайный визит Мунтерсу, выразив во время встречи пожелание советского правительства как можно скорее произвести перестановки в составе кабинета министров, с тем, чтобы он, Мунтерс, смог возглавить новое коалиционное правительство.
Визит Судоплатова был частью комплексной операции по захвату контроля над правительством Латвии. Руководил ею Меркулов, первый заместитель Берии, тайно прилетевший в Ригу для координации плана действий на месте.
Находясь там под видом советника Молотова, Павел докладывал обо всём Меркулову, у которого был прямой выход по телефону на Москву. Вскоре латвийскому правительству был предъявлен ультиматум. В результате, президент Ульманис вынужден был уйти со своего поста, советские войска оккупировали Латвию и арестовали Ульманиса. Обстановка изменила правила игры. Немцы оказались слишком глубоко втянутыми в военные операции на Западе, чтобы интересоваться событиями, происходящими в Латвии. Молотов же и Сталин решили поставить во главе прибалтийских государств не тех, кто устраивал бы обе стороны (того же Мунтерса), а надежных людей, близких к компартии. Правда, некоторые из первоначальных условий, предполагавших создание коалиционных правительств, всё же сохранялись. В частности, латвийским и эстонским генералам были присвоены звания, аналогичные званиям в Красной Армии, а Мунтерса хотя и арестовали, но сделали это не сразу.
Вместе с Ветровым Судоплатов без лишнего шума вывезли всех членов семьи Мунтерса в Москву, а оттуда доставили в Воронеж, где Мунтерса определили на должность профессора Воронежского университета. Немецкую же сторону официально уведомили, что СССР по-прежнему считает бывшего министра иностранных дел Латвии политически значимой фигурой.
После истории с Гукасовым, но ещё до того, как Латвия была оккупирована советскими войсками, Берия неожиданно вызвал Судоплатова к себе и предложил сопровождать его на футбольный матч на стадионе «Динамо». Никаких объяснений не дал — это был приказ.
Играли «Спартак», команда профсоюзов, и «Динамо», команда НКВД. В те годы каждая встреча этих команд была сама по себе событием.
Поначалу Судоплатов решил, что нарком желает его присутствия во время беседы с агентом в ресторане. Заведение находилось на стадионе и было идеальным местом для встреч с агентурой, поскольку кабинеты там были оборудованы подслушивающими устройствами.
Когда оба приехали на стадион и вышли из машины, Павел следовал за Берией на почтительном расстоянии, поскольку шефа сразу окружили его заместители: Кобулов, Цанава, Масленников и другие. Обернувшись, нарком сделал ему знак приблизиться и идти рядом — так Павел очутился в правительственной ложе.
Берия представил его Маленкову и другим партийным и государственным деятелям, при этом Судоплатов чувствовал себя крайне неловко. Всё это время он просидел молча, но сам факт присутствия на правительственной трибуне дал понять Круглову, Серову, Цанаве и другим, что пора прекратить распространять слухи о подозрительных контактах, связях и о каких-то компрометирующих Судоплатова материалах, имевшихся в следственной части. Те должны были убедиться, что отныне он относится к разряду доверенных людей в глазах руководства страны.
Глава 10. Предвоенные годы (продолжение)
Пакт Молотова — Риббентропа имел для Советского Союза ещё одно последствие — присоединение Западной Украины.
Вслед за оккупацией Польши немецкими войсками Советская армия заняла Галицию и Восточную Польшу. Галиция всегда была оплотом украинского националистического движения, которому оказывали поддержку такие лидеры, как Гитлер и Канарис в Германии, Бенеш в Чехословакии и федеральный канцлер Австрии Энгельберт Дольфус.
Столица Галиции — Львов — сделалась центром, куда стекались беженцы из Польши, спасавшиеся от немецких оккупационных войск. Польская разведка и контрразведка переправили во Львов всех своих наиболее важных заключенных — тех, кого подозревали в двойной игре во время немецко-польской конфронтации тридцатых годов.
О том, что творилось в Галиции, Судоплатов узнал лишь в октябре 1939 года, когда Красная Армия заняла Львов. Первый секретарь компартии Украины Хрущев и его нарком внутренних дел Серов выехали туда, чтобы проводить на месте кампанию советизации Западной Украины.
Эмму направили во Львов вместе с Журавлевым — начальником немецкого направления закордонной разведки. Павлу было тревожно: её подразделение занималось немецкими агентами и подпольными организациями украинских националистов, а во Львове атмосфера была разительно не похожа на положение дел в советской части Украины. Во Львове процветал западный капиталистический образ жизни: оптовая и розничная торговля находилась в руках частников, которых вскоре предстояло ликвидировать в ходе советизации. Огромным влиянием пользовалась украинская униатская церковь, местное население оказывало поддержку организации украинских националистов, возглавляемой людьми Бандеры. По данным чекистов, ОУН действовала весьма активно и располагала значительными силами. Кроме того, она обладала богатым опытом подпольной деятельности, которого, увы, не было у Серовской «команды».