Служба контрразведки украинских националистов сумела довольно быстро выследить их явочные квартиры во Львове. Метод был крайне прост: бандеровцы начинали слежку возле здания горотдела НКВД и сопровождали каждого, кто выходил оттуда в штатском и… в сапогах, что выдавало в нем военного — украинские чекисты, скрывая под пальто форму, забывали такой «пустяк», как обувь. Они, видимо, не учли, что на Западной Украине сапоги носили одни военные. Впрочем, откуда им было это знать, когда в советской части Украины подобную обувь носили все, поскольку другой просто нельзя было достать.
О провале явочных квартир доложили Центру, а Эмма перебралась в гостиницу «Центральная»: сначала под видом беженки из Варшавы, а затем выдавая себя за журналистку из газеты «Известия». Она широко использовала опыт работы с польскими беженцами в Белоруссии в прошлые годы. На польском говорила свободно, и вскоре ей удалось установить дружеские отношения с семьей польских евреев из Варшавы. Эмма помогла им выехать в Москву, где их встретили её «друзья», дали денег и помогли выехать к родственникам в США. При этом договорились, что отношения будут продолжаться, а это означало — в случае необходимости советская разведслужба сможет на них рассчитывать. Эмигранты не знали, что журналистка — оперативный работник, и согласились на дальнейшую связь.
Серов с Хрущевым игнорировали предупреждения Журавлева, считавшего, что по отношению к местным украинским лидерам и деятелям культуры следует проявлять максимум терпения. Многие из них были достаточно широко известны в Праге, Вене и Берлине. В результате был арестован Кост-Левицкий, являвшийся одно время главой бывшей независимой Украинской Народной Республики. Хрущев незамедлительно сообщил об этом Сталину, подчеркивая свои заслуги в деле нейтрализации потенциального премьера украинского правительства в изгнании. Кост-Левицкого этапировали из Львова в Москву, где поместили в тюрьму. К тому времени ему было уже за восемьдесят, и арест столь преклонных лет человека изрядно повредил государственному престижу в глазах украинской интеллигенции.
А ещё Пакт Молотова — Риббентропа положил конец планам украинских националистов по созданию независимой республики Карпатской Украины, активно поддерживаемым в 1938 году Англией и Францией. Эта идея была торпедирована Бенешем[83], который согласился со Сталиным в том, что Карпатская Украина, включавшая также часть территории, принадлежавшей Чехословакии, будет целиком передана Советскому Союзу.
Коновалец, единственный украинский лидер, имевший доступ к Гитлеру с Герингом, был, как известно, ликвидирован, другие же националистические лидеры на Украине не имели столь высоких связей с немцами — в основном это были оперативники из Абвера или гестапо, и британские или французские власти не придавали таким сколько-нибудь серьезного значения. В этой связи заявления Хрущева о том, что он якобы сорвал западные планы создания украинского временного правительства в изгнании, арестовав Кост-Левицкого, попросту не соответствовали действительности. И когда Судоплатову приказали дать оценку, насколько важно содержание Кост-Левицкого в Москве, Павел в своем докладе Берии, который затем был послан Молотову, подчеркнул, что это ни с какой точки зрения это не оправдано. Напротив, следует предоставить Галиции специальный статус, чтобы нейтрализовать широко распространенную антисоветскую пропаганду, и необходимо немедленно освободить Кост-Левицкого. А ещё извиниться, отослав обратно живым и невредимым, дав возможность жить во Львове с максимальным комфортом. Это следовало сделать при условии, что освобожденный, в свою очередь, поддержит идею направить в Москву и Киев влиятельную и представительную делегацию из западных областей для переговоров о специальном статусе для Галиции в составе советской республики Украина. Тем самым будет оказано должное уважение местным традициям.
83
Бенеш Э. — чешский политический и государственный деятель. Президент Чехословакии с 1935 по 1948 год.