— Мой партийный долг — представить руководству партии и правительства истинные факты, — чуть помолчал Павел. Далее, объяснив, что его поразило разоблачение Берии как врага народа, добавил: — К сожалению, я узнал о его заговоре против правительства лишь из официального сообщения.
В разговор вступил Маленков, потребовав, чтобы генерал объяснил своё участие в тайных попытках Берии в первые месяцы войны установить контакт с Гитлером в целях начала мирных переговоров на основе территориальных уступок.
— Хорошо, — последовал ответ. — 25 июля 1941 года Берия вызвал меня к себе и приказал встретиться с болгарским послом в СССР и одновременно нашим агентом Стаменовым. Мне надлежало использовать его для распространения дезинформации среди дипломатического корпуса в Москве. Она сводилась к тому, что мирное урегулирование с немцами на основе территориальных уступок вполне возможно. Я уточнил при этом, что Берия хотел встретиться с послом сам, но ему запретил Молотов. По своей инициативе Стаменов, чтобы произвести впечатление на болгарского царя, должен был передать эти слухи, сославшись на «надежный источник в верхах». На этот счет не было никакого письменного приказа. Наша служба перехвата, имевшая доступ ко всем шифровкам Стаменова и дипломатической почте посольства, не обнаружила в сообщениях в Софию нашу дезинформацию — слух так и не вышел за пределы болгарского посольства. Операцию было решено свернуть.
После этого Маленков прервал Судоплатова, предложив пройти в приёмную и написать объяснительную записку по данному вопросу. Между тем в кабинет вызвали Круглова, а когда секретарь Маленкова доложил, что генерал Судоплатов уже всё написал, его снова пригласили в кабинет.
Хрущев зачитал собравшимся объяснение Судоплатова, занявшее одну страницу. Молотов продолжал молчать, и Никита Сергеевич снова взяв инициативу в свои руки, предложив рассказать о работе при Абакумове и Берии в послевоенный период.
И здесь Павел допустил роковую ошибку.
После того как он обрисовал запланированные операции против военных баз НАТО, Хрущев попросил доложить о секретных ликвидациях. Судоплатов начал с акций против Коновальца и Троцкого, а затем перешел к специальным операциям в Минске и Берлине в годы войны. Указал также четыре послевоенные акции: с Оггинсом, Саметом, Ромжой и Шумским — указывая в каждом случае, кто давал приказ о ликвидации и что все эти действия предпринимались с одобрения не только Сталина, но также Молотова, Хрущева и Булганина.
Хрущев, побагровев, тут же заявил Президиуму, что в большинстве случаев инициатива исходила от Сталина и зарубежных товарищей. Наступившее неловкое молчание длилось целую минуту. Неожиданно Судоплатов получил поддержку: Булганин сказал, что эти операции предпринимались против заклятых врагов социализма. Хрущев закончил беседу, обратившись к генералу.
— Партия ничего против вас не имеет, — отвёл глаза. — Мы вам верим. Продолжайте работать. Скоро мы попросим вас подготовить план ликвидации бандеровского руководства, стоящего во главе украинского фашистского движения в Западной Европе, которое имеет наглость оскорблять советское руководство.
Вслед за этим Хрущев дал понять, что вопросов больше нет, и Круглов жестом показал, чтобы Судоплатов ждал его в приёмной. Там ожидал часа полтора, беспокойство постепенно росло. Павел не поверил ни одному слову из того, что сказал ему Хрущев в заключение. Тяжелое впечатление произвели враждебность Маленкова и молчание Молотова. Вероятность того, что Круглов выйдет из кабинета с приказом на его арест, казалась вполне реальной.
Наконец тот появился и сделал знак следовать за собой. Уже в машине, утерев платком лоб, Круглов сказал, чтобы Судоплатов немедленно представил ему собственноручно написанный рапорт обо всех известных ему случаях ликвидации — как внутри страны, так и за рубежом, в том числе неисполненных из-за отмены указаний. Речь шла об операциях, приказы о проведении которых или отмене исходили от Берии, Абакумова и Игнатьева.
У себя в кабинете Павел составил перечень всех известных ему специальных акций, ознакомив с ними полковника Студникова, секретаря партбюро своего подразделения. Затем попросил отнести документ в секретариат Круглова, так как хотел быть уверенным, что у него есть свидетель. А по министерству уже гуляли слухи, что служба Судоплатова несёт ответственность за тайные массовые убийства, совершенные по приказу Берии.