Через двадцать минут Павла доставили в Бутырскую тюрьму, где снова повторился обыск, затем поместили в одиночку.
Когда за окном сгустились сумерки, щелкнул ключ в замке, звякнул засов, дверь приоткрылась до ограничителя.
— Руки за спину. На выход — буркнул возникший в проеме охранник. — Лицом к стене, — запер дверь, — вперёд.
Мрачным коридором, перегороженным решёткой, прошли в следственный кабинет без окон, где за столом с лежавшей на нем папкой сидели двое — Руденко и Цареградский.
Генеральный прокурор молча кивнул на привинченный к полу табурет, вслед за чем, открыв папку, скрипучим голосом объявил:
— Вы арестованы как активный участник заговора Берии, целью которого являлся захват власти. А помимо этого его доверенное лицо и сообщник в тайных сделках с иностранными державами против советского государства и организатор ряда террористических актов против личных врагов бывшего наркома.
— Всё это бред! — выслушал обвинения Судоплатов. — Кроме того протестую против незаконных в отношении меня как арестованного действий: я не присутствовал при обыске в своем кабинете, не получил опись изъятых личных вещей, и в завершение, при доставке в тюрьму у меня были похищены надзирателем швейцарские наручные часы.
Прокуроры ошарашено уставились на подследственного, не веря собственным ушам. Наконец Руденко пришел в себя и сказал, что прикажет во всём разобраться. Пока оба были в замешательстве, Судоплатов пошёл дальше и выразил протест, что его вопреки закону допрашивают в ночное время. На этот раз Генеральный был начеку и оборвал.
— Мы не будем придерживаться правил, допрашивая заклятых врагов советской власти. Можно подумать, что у вас в НКВД соблюдались формальности. С вами, Берией и со всей вашей бандой будем поступать так же.
На следующее утро в камере появился дежурный офицер с описью отобранных у Судоплатова при обыске вещей, среди них были и часы. Он подписал документ.
Второй допрос проходил уже днем, Руденко поинтересовался биографией арестованного. Отвечая на вопросы, Павел подчеркнул, что не имел никаких связей с Берией до назначения его в 1938 году в центральный аппарат.
— Допустим, — согласился Генеральный и предложил дать свидетельские показания против Берии: рассказать о его плане тайного сговора с Гитлером по заключению сепаратного мира при посредничестве болгарского посла Стаменова, о привлечении «английского шпиона» Майского для установления тайных контактов с Черчиллем и, наконец, о готовившихся терактах по уничтожению советского руководства с помощью ядов.
— Помочь нам разоблачить злодейские планы Берии — ваш партийный долг, — с нажимом заявил он.
— Во-первых, я ничего не знал об этих чудовищных планах, — ответил Судоплатов, — а во-вторых, Стаменов был нашим агентом. Через него по приказу правительства запускалась дезинформация, рассчитанная на дипломатические круги и, в конечном счете, на немцев, о возможном мирном договоре с Гитлером на основе территориальных уступок, чтобы выиграть время. Что касается Майского, то последний раз я беседовал с ним в 1946-м году, когда Берия уже не руководил органами госбезопасности, а занимался только разведкой по атомному оружию, и я не имел с ним с тех пор никаких связей. Предъявленная мне на допросе докладная британского сектора, в которой анализировались контакты Майского, подписанная Федотовым, одним из руководителей Комитета информации в то время, представляла собой обычный служебный документ и рассылалась всем руководителям разведслужб. Я также отрицаю участие в террористических планах против врагов Берии, а также отмечаю, что в течение тридцатилетней службы в органах делал всё, зачастую рискуя жизнью, чтобы защитить правительство, государство и советских людей от наших общих врагов.
Руденко грубо оборвал допрашиваемого и предъявил ещё одно обвинение.
— Вы не выполнили приказ Сталина и Маленкова о ликвидации таких злейших врагов советского государства, как Керенский и Тито. И не питайте иллюзий, что если вы с Эйтингоном много лет назад провели операции по ликвидации Троцкого и Коновальца, это вас спасёт. Партия и правительство предлагают вам сотрудничать с нами в разоблачении преступных действий Берии, и от того, как вы поможете нам, зависит ваша судьба. Если вы откажетесь сотрудничать с нами, то мы уничтожим не только вас, но и всю вашу семью. Сейчас вы являетесь заключенным номер восемь в составе группы из пятидесяти человек, арестованных по этому делу.